Русский струльдбруг (сборник). Геннадий Прашкевич
выкатился медленно автомобиль: черная доисторическая «эмка».
– Вы Кора?
Она кивнула.
– Вы знаете меня?
Она помедлила, но кивнула.
– И знаете мое настоящее имя?
Двигатель «эмки» работал с небольшими перебоями.
Кора холодно рассматривала меня. Я остро чувствовал ее неприязнь. Когда ты захочешь. О чем это? Может, не стихи. Может, сообщение? Может, удивительные интеллектуальные существа запредельного мира действительно послали мне какое-то сообщение? Воспользовались телом красивой молодой женщины без ее согласия, вот она и смотрит на меня отчужденно. Когда ты захочешь. Не слишком ли это мелко для удивительных интеллектуальных существ запредельного мира?
Отведя взгляд от Коры, я с беспощадной ясностью увидел будущее секретного сотрудника, так и не отставшего от меня. Он тоже смотрел на Кору. И по тому, как он смотрел, как выпячивал мускулистый накачанный живот, было видно, что он должен жить долго. Природа создала его для длительного существования. А общество обычно не отягощает сознание таких типов излишними знаниями. Кто открыл Америку? Микки-Маус? Рэмбо? Колумб? Рэмбо! Однозначно.
Я ждал, когда Кора заговорит, но она молчала.
И секретный сотрудник молчал. Значительно, задумчиво.
Не так уж легко дастся ему долголетие, вдруг понял я. Он будет стараться, он так запрограммирован, он здорово будет стараться, но ему достанется нелегко. Спасет бездумность, врожденная способность выполнять чужие приказы. Что ему чувства Коры? Она прикажет, он сделает. Никаких проблем.
– Видите машину?
Я усмехнулся: вижу.
«Попросите человека, который утверждает, что он программист, показать свой писюк. Если он покажет вам что-либо, отличающееся от PC, можете дать ему пощечину и прогнать вон». Я отчетливо вспомнил мятую газетенку, до верху набитую такими шуточками. И так же отчетливо увидел тонкую руку Коры, указавшую на доисторическую машину. От типа, умудрившегося не упустить меня, безнадежно несло потом и скучным будущим. Запущенная дача… Морковные грядки… Плетеное кресло-качалка… Бессмысленный старичок, левая рука сухая…
Меня схватили за плечи.
– Кора, вы, правда, знаете меня?
Кора не ответила. Не захотела ответить.
Пока меня тащили к машине (впрочем, я не особенно упирался), я всяко пытался войти в ее память, в ее смутное, дымное, активно сопротивляющееся сознание. Сволочь… Я почти вырвался, но меня ударили под дых. Железная дверца автомобиля распахнулась передо мной непривычно – против хода, но кинули меня на заднее сиденье вполне общепринятым способом – рукой за волосы, лицом вниз.
Сисадмин по вызову
Комната – длинная, как пенал.
Письменный стол, покрытый зеленым выцветшим сукном.
На пол брошены старые газеты. Массивный табурет привинчен к полу.
У окна плетеный легкий стул, у стены диван – клеенчатый, допотопный. Прямая деревянная спинка,