Моя прекрасная жизнь во Франции. В поисках деревенской идиллии. Жанин Марш
домах в деревне, так что можно было подсмотреть, в каком состоянии была гостиная. Все поверхности были покрыты линолеумом, популярным в 1960-х. Кто-то как будто представил, как могла бы выглядеть психоделическая картина – а потом попробовал ее изобразить. Оранжевые, коричневые, желтые завихрения и круги схлестнулись в битве за самый безумный узор. Тот, кто это придумал, был, вероятно, не в своем уме.
Казалось, что человек, который украшал комнату, тоже был нездоров. Линолеум лежал на полу, на стенах, на двери и на потолке. Сложно было сделать комнату более тошнотворной. Мне подумалось, что это могло быть убежищем серийного убийцы. По крайней мере, в фильмах ужасов по телевизору были похожие.
К этому моменту ко мне уже присоединился Марк – отец отказался выходить из машины и тоже смотрел в грязные окна.
– Кто бы мог подумать, что внутри он может выглядеть еще хуже, чем снаружи. Хочешь его купить? – спросил он, хохоча, пока мы возвращались к машине.
Примерно милю мы проехали до следующего дома. И снова это была деревня без кафе, бара, магазинов и признаков жизни. Жалюзи закрыли дом от ледяного зимнего дня, клубы дыма поднимались из нескольких труб, и их тут же сносило ветром. Казалось, что это город привидений, и к тому же, хотя был только день, начинало темнеть.
– Вот и он, – сказала я Марку, наконец заметив номер дома.
Он остановил машину на обочине около довольно симпатичного дома – похожего на предыдущий, но без мусора, сорняков и мостика. Я не выходила из машины – смотреть под ледяным дождем на дома, которые ты не хочешь покупать, – такое себе развлечение.
Недалеко раздался собачий лай, и дверь ближайшего дома открылась. На крыльце появился худой лысый мужчина, одетый в зеленый свитер слегка военного вида. Он стоял не двигаясь и смотрел в нашу сторону. Взгляд его был недружелюбным. Затем на улицу вышли короткостриженая женщина и два ребенка. Все они, не двигаясь, наблюдали за нами.
– Просто продолжай ехать, – зашипела я на Марка. – Это как в «У холмов есть глаза» [2]. Они к этому готовились! – И мы поехали дальше.
Мы не собирались смотреть на последний дом, но он был по дороге к нашему парому.
Надо было проехать несколько миль по пустынным деревням, а затем свернуть к крутому холму, окруженному лесами и небольшими горами. Мы были в самом сердце Семи долин, и снова тут не было ни кафе, ни магазинов, ни людей. За час поездки мы не увидели ни одного места, где можно было бы поесть или выпить. Когда я это вспоминаю, все время задаюсь вопросом, что же заставило меня сделать то, что я сделала потом.
В этом городе тоже было несколько домов, похожих на фермы, большая церковь и крошечная ратуша, около которой на пустой парковке стояла елка, с которой печально свисали рождественские украшения. Последним домом в нашем импровизированном расписании просмотров оказался longère – деревенский домик (перевод я нашла в словаре, который взяла с собой). Он стоял на перекрестке, чуть в стороне, на небольшом холмике.
Мы проехали
«У холмов есть глаза» (The Hills Have Eyes, реж. А. Ажа, 2006) – американский фильм ужасов.