Белогор. Каратель. Алексей Александрович Стопичев
то сказать, в деревне Темки я почти месяц живу. Деревня душ в триста, наверное. Все живут за частоколом. Половина – детишки, которых кажется намного больше из-за постоянной беготни и криков. Правда, бегают больше вечерами. Днём у всех работа. За скотиной ухаживать, огороды возделывать, в лес за грибами, ягодами ходить.
Поселился я у Гвалта. Он с мамой и сестрёнкой жил на самом краю села. И приставили меня к двум местным рыбакам – Тягу и Вольге. Мы втроём каждый день ходили и в речку Пятнашку сети закидывали, а потом тянули. Когда густо, когда пусто. Но добыча была. А после обеда рыбакам полагался отдых. В это время я или у кузнеца ошивался, или фехтованием занимался. Правда, фехтованием это с натяжкой можно было назвать. Так, махание железякой наобум. Абы рука к мечу привыкала. Это, оказывается, главное было. Ну, я со своими полудетскими навыками махания нунчаками и мечом и то на голову деревенских фехтовальщиков превосходил. Потому поставил деревянный чурбан, и охаживал его железной палкой со всех сторон. Измочалю бревно – следующее ставлю. Взрослые смотрели с неодобрением. А вот дети уже на второй день с палками в руках лупили вовсю столбики плетней. Это чуть тоже не вызвало негодование местных, но Ирвин посмотрел и сказал: а нужное дело, пусть молодёжь учится, в Пустоши и не такое пригодится! На том и порешили.
Правда, местные парни меня за сумасшедшего всё же чуть не приняли. Когда я каждый день спортивный комплекс делал: в том числе отжимания и подтягивания на самодельных турнике и брусьях. Но смеялись «петросяны» недолго. Когда я двоих за две секунды отправил в глубокий нокаут, число желающих позубоскалить резко сошло на нет. А местные девки так вообще стали глазки строить.
А у кузнеца я пропадал вот почему. Вначале упрашивал ножны сделать, а потом стал рассказывать кое-что из нашего мира. К примеру – тут были серпы, но совсем не было тяпок! Ну, я кузнеца научил. Показал как нужно, и для чего. Население от новой поделки в восторг пришло. И пошло-поехало. Извар счастлив – к нему люди валом валят. И я вроде как при деле. Стал кузнечному ремеслу помалу обучаться. Ну и вспоминать ещё из нашего мира вещи: косу, грабли, плуг и даже… обычную садовую тачку! Селян мои «изобретения» приводили в восторг. И Ирвин уже смотрел на меня как на самое стоящее приобретение. Меня всё чаще звали по вечерам к старшим, где дядьки и тётки на посиделках обсуждали дела. А так как ни телевизора, ни радио не было, вечерние посиделки были поголовными. Молодёжь с молодёжью. Взрослые со взрослыми. И только старики часто с детьми вместе сидели. Короче, только-только я к жизни этой привыкать начал и на тебе – беда!
***
Я выскочил на улицу одновременно с Гвалтом. Тот на ходу натягивал штаны, и мы рванули вправо. В случае тревоги наше место было именно там. Пустошь, она такая. Даже в мирной деревне у каждого жителя расписан распорядок на случаи нападения. Куда бежать, где встать и что делать, если зрожы или бандиты полезут. А высоченный забор из брёвен частокола изнутри, оказывается, больше чем до середины земляным валом засыпан, на котором и стоять удобно, и видно хорошо. И если снаружи забор метров пяти высотой, то изнутри полтора