Рассказы о Розе. Side A. Никки Каллен
Извини. Я ухожу уже. Мне нужно ехать. Я тебе хоть помог чем-нибудь?
– Изерли… ты ясновидящий будто… я так хотел пить…
– Ну ладно. Я рад.
И ушел, тихо-тихо так, будто его и не было, приснился, привиделся; как голос Грина когда-то; Тео запутался в одеялах, потом выпутался; попил еще; лег и не стал засыпать – на молитву ведь идти через час, с отцом Дереком и Ричи; смотрел на огонь в камине, погасший почти, огоньки подмигивающие, будто едешь по ночной дороге в машине, и иногда попадаются дома, в которых еще кто-то не спит; и чувствовал такой покой – опять; абсолютное счастье; сладостные мурашки по шее; представлял, как Изерли едет в черном джипе по проселочным дорогам, занимается рассвет, и что он слушает по ночному радио, и как его выразительное лицо постоянно меняется, – как по небу несутся облака – ведь его никто не видит, и он может думать обо всех, все что угодно.
А Изерли ехал по проселочной дороге, в черном джипе – сначала он вытряхнул из него весь мусор, оставшийся после Грина – тот старался, но все равно забывал обо всех фантиках и кожурках; археологических слоях; проветрил, потом залез и включил печку; радио он редко слушал, но сейчас настроил – на волну радиостанции Шинейд, в городке была своя круглосуточная; с поразительно хорошей музыкой; у Изерли было подозрение, что радиостанцию купил ван Хельсинг; по привычке всё контролировать – чтобы они в машине слушали хорошую музыку, если своего не возьмут; тихо-тихо – Изерли вообще не выносил громких звуков, если это не кухня – шкворчание, кипение, пара матов; Джонни Митчелл, потом фортепьянная тема из «Сумерек», потом «Rolling home» Fools Garden, потом что-то из Яна Тирсена; Изерли подошло, и он оставил волну. Он думал о Тео – зачем ему Братство Розы? Грину понятно – со своим талантом он давно бы уже покончил с собой; а ван Хельсинг учит его управлять видениями; использовать их, как газовую горелку, лопату, ружье – по назначению; Женя и Роб при всей их симпатичности совершенно асоциальны – они умеют только воевать; машины для убийства; стрелять они умели еще лучше, чем владеть мечами; Дэмьен – чернильное сердце и игры разума; когда он заходит в библиотеку, книги шепчутся и дрожат от нетерпения, как девушки при виде самого красивого мальчика в школе; Дилан Томас просто странный – замкнутый, холодный, его интересуют только загадки и зло; пожалуй, Дилан нравился ему больше остальных; с ним можно пережить все на свете, любое горе и радость – он кажется хрупким, как китайская фарфоровая чашка, но не боится ничего – ни Бога, ни дьявола – по-настоящему; ему бы Изерли доверил свою жизнь – в горах, под лавиной, или при кораблекрушении. А Йорик наверняка станет епископом, или кардиналом, или самим Папой – его дар – Иисуса – вдохновлять, влюблять и вести за собой; сейчас ему можно всё, пусть всё пробует, пусть пока играет со своей музыкой; он само солнце; тепло и сила; краски, чувства; именно после знакомства с Йориком Изерли понял, что еще раз попытается – жить. Отец и мать Изерли были богаты – дорогие автомобили на заказ, влиятельны и болезненно религиозны; и очень хотели, чтобы Изерли стал монахом; в каком-нибудь самом суровом ордене