Зимний поход. Сергей Горбатых
я тоже счёт дням потерял. Скажи хоть какой сейчас месяц да день! – попросил Валуев.
Воробей замолчал, долго думал. Чесал свой птичий нос пальцами, шевелил губами. Очевидно высчитывал.
– Ас-СулясА, третий день. Это по нашему будет значит вторник. А месяц… – Сергей вновь замолчал. Долго думал, а затем произнёс:
– Раби аль-авваль.
– Это что такое? – Валуев приподнялся на локте, – я у тебя спрашиваю месяц по-русски какой будет?
– Фёдор, а откуда я знаю? Я уже привык к ихнему счёту, мне тепереча без надобности знать…
– Слушай, а год ты хоть знаешь какой сейчас на дворе? – возмутился Валуем безразличием Воробья.
– Год… Год…1251 по ихнему календарю. Магометане его ведут от Хиджры. А что такое Хиджра я не знаю, – равнодушно ответил Сергей.
– Ты грамоте обучен? – пытаясь оставаться спокойным поинтересовался Фёдор.
– Не, я не… – Воробей заснул.
Снаружи послышались голоса. Валуев с трудом выбрался из конуры. Рядом с ней стояли трое человек. Невысокого роста, грязные, измождённые, с волосами до плеч. «Персы, – сразу же понял Фёдор, – о них Воробей сказывал. Только вот один из них на азиата не похож: рыжий, борода почти красного цвета, глаза светлые. А скулы, прям как у меня, широкие».
– Здравствуйте люди добрые! – произнёс он улыбнулся.
Персы с удивлением посмотрели на незнакомца и что-то ответили, а рыжий даже улыбнулся. «Хорошие люди! Почему Серёга злится на них?».
Проснувшийся Воробей достал из-под кошмы припрятанные там сухие ветки и быстро развёл костерок. Из бассейна набрал воды в медный чайник и подвесил его над огнём. Потом быстро замесил тесто и на решётке, которая служила ему подушкой, испёк четыре лепёшки. Всё у него получалось ловко и споро.
– Приноровился уже! Дров мало, горят они быстро, надо успеть еду приготовить, – уловив восхищённый взгляд Валуева, объяснил Воробей.
Они ели вкусные лепёшки и запивали их ароматным чаем без сахара. В пяти шагах от них персы жевали зерно и пили воду из глиняного кувшина без ручки.
– Бедные люди! Если каждый день зерно жевать, так и ноги с голоду можно протянуть, – вздохнул Фёдор.
– Не уворовали они сегодня нигде дровишек, вот и давятся… Трое их, а ни одной ветки нигде добыть не смогли. У них так часто бывает… Никчемный народ! – презрительно махнул на соседей Воробей.
– Нельзя так! Не по-христиански! Они же живые души! – Валуев встал и, подойдя к рыжему, протянул ему свою лепёшку. – Бери, добрый человек! От зерна сыт не будешь, да и брюхо болеть будет.
Персы от удивления перестали жевать и молча смотрели на Фёдора. Только рыжий подскочил, поклонился ему и что-то залепетал по своему: по – персидски.
– Ты, землячок, чаво делаешь? На всех так не настачишься! – аж подпрыгнул от возмущения Воробей.
– Не по-христиански это! – ещё раз повторил Валуев, – я им свою лепёшку отдал.
– Как хочешь, благодетель! – ехидно усмехнулся Воробей.
Теперь, каждое утро, ещё до рассвета, Фёдора