Территория Левиафана. Влада Ольховская
вам будет угодно, Витте.
– Я вот тоже считаю, что не в предыдущем задании дело, – ухмыльнулся Киган. – Они просто хотели отослать Стерлинга куда подальше!
– Я протестую!
– Достаточно, – прервала их Лукия. – Протестовать будете в свободное время. Мы вообще не должны интересоваться причинами, задание было поставлено перед нами, точка. И это задание требует определенной подготовки. До прибытия к Кеплеру у нас осталось несколько дней. Рэйборн, до этого времени вы должны будете модернизировать «Стрелу» с учетом посадки на воду.
– А вот это будет непросто, – помрачнел Киган. – Сесть мы, допустим, сможем, а подняться…
– Займитесь этим, ваши искрометные шутки, уверена, дождутся своего часа. Далее. Майрон, поработайте с показаниями спутника. Мы не можем гоняться за кораблем по всей планете. Необходимо рассчитать, где он будет на момент нашего прибытия, чтобы направить «Стрелу» к нему. Остальные могут готовиться к миссии по своему усмотрению, особых требований к вам нет. Вопросы?
– Ну что вы, капитан, – отозвался Триан, бросив быстрый взгляд на Альду. – Какие могут быть вопросы? Все всё поняли.
Глава 3
За переменами, происходившими в его теле, Оуден наблюдал с холодным любопытством врача. Он ожидал, что эти перемены дадутся ему тяжелее, что некоторое время он будет стыдиться того, кем стал. А ему было все равно, как будто что-то надломилось внутри. Если обратного пути нет, какой смысл сокрушаться?
Он все еще мог дышать на поверхности, но это давалось ему тяжелее, как будто воздух внезапно сделался неприятно горячим. Зато у него появились жабры – совсем небольшие на шее и крупные на груди, прямо над легкими. Управлять ими Оуден не мог, их работа была инстинктивной. На воздухе они закрывались сами собой, защищая жаберные щели от повреждений.
Еще у него довольно быстро сформировались перепонки между пальцами на ногах и руках. Но они были прозрачными и эластичными, они ему не мешали. Ногти начали удлиняться и крепнуть, он подозревал, что на их превращение в полноценные когти уйдет две-три недели. На некоторых участках кожи появилась чешуя, пока еще хаотичными островками, едва заметная. Однако и это было лишь начало… Ну и он стал сильнее. Это тоже отрицать нельзя.
Глядя на Седара, он понимал, что это не предел. Он пока застрял в переходном периоде, а потом у него будет больше чешуи, появятся небольшие гребни-плавники на лодыжках и локтях, полностью изменятся глаза – станут угольно-черными, лишенными радужки и зрачка. Возможно, это как-то отразится на его силе… Сложно сказать. Но зачем вообще говорить? Ему оставалось лишь принимать.
Сам себе он с непривычки казался уродцем. Не то чтобы это было проблемой… Просто – факт. Он бы от себя шарахнулся. А остальные – нет: когда он выходил в колонию, к нему относились точно так же, как к другим мерам, его не выделяли среди них. Но, конечно, никто и не думал воспринимать его как прежнего Оудена.
Меры оказались благожелательней, чем он предполагал. Первые