Он был богом. Исток. Александр Блэйн
с таким же тоном сказала она
Они стояли и смотрели друг на друга в непонимании. Диана кинулась к нему.
– Не подходи, – закричал Никита и сделал повелительный знак рукой. Она остановилась и стала двигаться медленнее. – Не подходи, – еще раз завопил Никита.
Диана остановилась.
– Какого черта, – завопил Никита. – Ты же умерла.
– Здесь все мертвы, Никита. Посмотри вокруг.
– Тебя нет. Что вообще происходит?
Она смотрела на него желеющим взглядом, полным сострадания.
– Любимый мой, ты нужен сыну.
…
– Никита, ау, ты слышишь меня, – закричал Дима.
– А, – спохватился Никита.
– Что а? Ты меня слышишь? Говорю, ты нужен боссу. Тебя зовут.
– А. Иду, – сказал Никита, встав с подоконника. Он встряхнул голову и направился в кабинет.
…
Никита подошел к двери. Это была большая деревянная дверь с чистого дубового массива, на которой ярко висела табличка с именем директора. Он робко постучал. За дверью послышался голос начальника, что можно входить. Никита нажал на ручку вниз, и дверь отворилась перед ним. Столь робким шагом, демонстрирующим подчинение, он вошел в кабинет. Начальник сидел за столом и пристально с насупленным взглядом смотрел бумаги. Он пересматривал лист за листом, откладывая один, и, беря сразу другой. Порой возвращался к предыдущему.. Это был взгляд серьезного, сосредоточенного человека, придающего внимание каждой детали, даже, если изначально, она таковой и не кажется. На нем приталено сидел черный костюм, а волосы были аккуратно подстрижены и уложены назад.
– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич. Мне сказали, что Вы хотели, чтобы я пришел.
– Да, Никит, проходи, – спокойным голосом произнес начальник, продолжая и дальше шелестеть бумагами. – Ты присаживайся, – сказал он, подняв свой взгляд на Никиту, и, одарив его милой улыбкой.
Никита отодвинул стул, что стоял напротив стола и сел в него. Кожа слегка заскрипела. Это был удобный, большой стул. Садясь в который, ты будто утопаешь в чем-то столь комфортном, что словами не описать. Никита ерзал в стуле, а его начальник все также беззаботно сидел, пролистывая бумаги. Его взгляд был безмятежным, спокойным. Он не промолвил ни единого слова, а лишь монотонно перекладывал лист за листом.
…
В школе
Себастьян стоял в туалете у окна и медленно потягивал сигарету. Он не волновался. Волнению не было причины. Дверь в туалет он подбер шваброй, а снаружи повесил табличку “убирается”. Единственное, что могло повлиять его наслаждению, – это уборщица, которая могла бы увидеть эту надпись и что-то заподозрить. Эта и только эта мысль тревожила его, но даже с таким раскладом, что она увидит, он бы точно успел докурить и смыть окурок, хоть его это и торопило курить. К сожалению, в полной мере поэтому он и не мог насладиться сигаретой, что стрельнул у физрука, когда тот пресовал какого-то малолетку. Пар он спросил минуту назада, сигарету докуривал. ТЕперь можно было бы и идти на