Доверься мне. Елена Д.
бы… ты не относилась ко мне так, как относишься. Всё прозрачно, как божий день. Ты жила с манипулятором! Порадуйся же освобождению, а не пытайся ему помочь и, пожалуйста, не беги из города!
– По-моему, это гадко – так говорить о человеке, с которым ты столько лет дружишь, – Ленка поёжилась, обхватив себя руками.
– Почему?! Потому, что я говорю это тебе сейчас, когда вы расстались? Типа, поклёп? И почему я не сказал этого раньше, раз видел и знал? Да потому, что ты бы меня не стала слушать! Решила, что я пытаюсь разрушить твою любовь, твою жизнь! Да я просто берёг тебя! – он отдышался, прежде чем продолжить. – И себя берёг. Потому что, если бы ты решила, что разрушитель – это я, то последняя моя надежда на пребывание, хотя бы поодаль, но всё же не так далеко от тебя, умерла бы в одночасье. А я не хотел стать тебе совсем чужим. Всё надеялся, что ты сама поймёшь, что Дима не тот, за кого ты его принимаешь. И, не будь тебя рядом с ним, он бы уже давно не был моим «другом»… Только ты и связывала нас… понимаешь?!
Он остановился, запустил обе пятерни себе в волосы и полминуты сидел, наклонив голову. Потом резким движением поднялся с дивана и, направившись в сторону кухни, не оборачиваясь, спросил:
– Где у тебя коньяк? Я всё-таки выпью.
Ленку колотила мелкая дрожь – она сидела на диване и тряслась, как в лихорадке. Злилась на Алексея, была обескуражена, практически раздавлена тем, что он говорил. Его слова и их тон, казалось, просто не могут принадлежать этому человеку. Они вызвали в ней такой ступор, что просто не находилось сил произнести что-либо.
– В барном шкафу, справа под стойкой, – наконец, выдавила она.
Он зажёг на кухне полный свет, достал бутылку, взял со стойки пару коньячных бокалов и подошёл к дивану. Налив немного коньяку в переливающиеся на свету сосуды, один из них протянул Ленке, неотрывно смотрящей в пол. Алексей видел, что она дрожит.
– Лен, ты прости меня за резкость. Прорвало просто. Столько лет держался, что самому странно сейчас слышать то, что говорю. Сделай глоточек, нужно хоть немного успокоиться.
– Я же собиралась пить сок. Уже поздно, а мне с утра за руль, – произнесла она как-то отстранённо, но её рука потянулась к спиртному.
Ленка пристально посмотрела Алексею в глаза и залпом осушила бокал. Поморщившись от выпитого, она встала и направилась к холодильнику. Достав блюдце с маслинами, которые ею и Светкой остались практически не тронутыми, Ленка вернулась к дивану и протянула закуску Алексею.
– Лимона нет, не ждала сегодня гостей, употребляющих горючую жидкость. Вот это могу предложить, или, если хочешь, есть ещё мясная нарезка и рыба.
– Я не голоден, маслин будет достаточно, – сказав это, он взял одну. – Леночка, прошу тебя, не расстраивайся из-за того, что я тут тебе наговорил. Мне просто казалось, что ты и сама давно это видишь или хотя бы чувствуешь, что в королевстве датском кое-что подгнило. Ну, разве смерть Димкиных родителей не натолкнула тебя ни на какие мысли? Вернее, то, как он изменился после