Прекрасный жасмин и Неукротимый ветер. Евгения Олеговна Кочетова
замысловато унижая, указав на два платья.
Джордж, пребывая вовсе в непонимании, бегал взором от гостя к гостье так, что даже вспотели бакенбарды.
– А мне сегодня кучер говорит: ну куда же вы едете, там ведь одна грязь, – выдала Агнес, при этом улыбаясь и плавно помогая речи рукой.
Если до Джорджа не доходило, то смышленая Мирэя все точно поняла, и как только дама вновь открыла рот, вставила свое:
– А к нам с женихом недавно подходит подруга и говорит: ну что же вы тут в гостиной сидите в этих старых, на жестких пружинах креслах? А я говорю: зато мягкая обивка постелена, внешний вид красивый. А она говорит: внешний вид часто обманчив, – жестикулировала девушка рукой так, словно невзначай показывала на пару.
Запутанные бредни не понял Джордж, зато уловила парочка, которую сравнили со старыми креслами из разряда мягко стелют, но жестко спать. Агнес тяжело задышала, пихая мужа в бок. Тот отклонялся от ее толчков и уже не знал, что бы сказануть этакого. Видя явное напряжение, Джордж указал на одно из платьев и сказал, что они берут его, чек будет выписан в ближайшее время. Тогда интеллигентная семья Эткинсон встала со своих мест, Агнес деловито направилась на выход, за ней – подкаблучник супруг. Уже у дверей дама внезапно выдала:
– Чтоб тебе эта пружина кое-куда воткнулась…
Джордж разинул рот, он пришел в шок от слов воспитанной дамы – подруги его матери.
– Это не подходит, миссис Эткинсон, слишком прямолинейно, нет изюминки и загадки, – ответила ей с ухмылкой Мирэя и рассмеялась.
Тут же ее одернул жених, лицо его пошло пятнами от стыда.
– Что это был за вздор? Немедленно прекрати! – заявил он и взвинченно затоптался на месте.
Мирэя недовольно опустила брови.
– Спроси у своих интеллигентных друзей! – не менее хлестко ответила она, обошла софу и вышла из зала.
– А платье… – успокоившись, вымолвил пожалевший о всплеске эмоций Джордж.
Амрит с изумлением проводил взглядом Мирэю и едва не выронил из рук веревку, иначе полотно бы упало.
Позже в комнате Мирэя взяла палантин и стала танцевать перед зеркалом у столика. Вспомнилась Амира и ее невероятный талант в танцах – как искусно она двигала телом, то грудью, то бедрами, шевелила животом. Напевы и шум услышал за стеной Роберт, отдыхающий на кровати. Его одолел дикий интерес увидеть, что там происходит. Юноша тихонько вышел и, присев у двери, заглянул в замочную скважину. Внутри мельком показывались летящие волосы Мирэи и палантин, доносилось пение, причем на неизвестном языке, не европейском. По лестнице поднимался Джордж с платьем. Роберт наконец ухватил взглядом кружащуюся Мирэю и издал радостный возглас. Обнаружив племянника на корточках у двери невесты, Джордж тут же задал вопрос, что происходит. Роберт от неожиданности упал на ягодицы и округлил глаза.
– Э… мне показалось, Мирэя звала кого-то… может, ей плохо… – отвертелся юноша. – Там какой-то шум…
Он встал и скорее отошел к своей двери. Джордж поспешил и оттого забыл постучать, открыв дверь