Семён Семёныч и Гулька. Генрих Книжник
Сенька волновался, не заболела ли она. Но сестра постепенно успокаивалась, и Сенька тоже успокаивался.
Он пытался научить её разговаривать, повторял: «Скажи “Га-ля!” Га-ля! Ну! Тебя же будут спрашивать, как тебя зовут, а ты ничего не сможешь ответить». Но сестра говорила только своё «у-у-у» и «а-а-а», Сенька сердился на неё и уходил. Однажды она ответила ему «гу-у», потом всё чаще повторяла эти звуки, и сначала папа с мамой, а потом и Сенька стали называть её Гулька. Так она Гулькой и сделалась.
Потом она начала бегать на четвереньках, как собачка или кошка, постоянно куда-нибудь залезала, не могла выбраться и орала. Сенька бежал к ней, вытаскивал, а она говорила ему «гу-у» и лезла обратно.
А потом Гулька заболела – оказалось, что у неё в животе что-то было неправильно. Она теперь не орала, а только тихо попискивала, и Сенька разрывался от жалости к ней. Он помнил, как у него болел живот, когда он наелся каких-то вредных лекарств у бабушки в гостях, как ему было плохо и как его везли в больницу и там «промывали желудок». Но он тогда был уже большой, мог сказать, где болит и что он такое съел, а Гулька не может. Папа и мама ходили мрачные, сидели у Гулькиной кроватки, мама даже плакала. А папа молчал.
Потом мама с Гулькой уехала в больницу.
Папа сказал, что там Гульке сделали операцию, всё получилось удачно и она выздоровеет. Но за ней теперь нужно очень следить, чтобы она не стащила с живота повязку, ничего не тянула в рот, пила понемножку и часто.
Однажды Сенька пробрался в папину-мамину комнату, когда мама делала Гульке перевязку, и увидел у неё на животе красную черту. «Кто нарисовал? Зачем?» – спросил он. Мама объяснила, что это разрез, чтобы заглянуть Гульке в живот и исправить то, что было неправильно. Сёмка вздрогнул, убежал к себе и сел переживать: как Гульке было больно и как она всё это терпела; как ему самому было больно, когда он порезал руку ножом, а ведь живот – это ещё больнее!
Гулька теперь не пыталась ползать, не дрыгала руками и ногами, когда приходил Сёмка, и не кричала «гу-у», а только молчала или чуть слышно попискивала. Сёмка очень страдал, когда слышал эти звуки. Когда мама уходила за чем-нибудь, Сёмка приходил к Гульке со своими книжками, открывал их и начинал рассказывать, что в них написано, переворачивал страницы и показывал ей картинки. Приносил игрушки, объяснял, как нужно ими играть. Гулька внимательно слушала, но ничего не отвечала, не тянулась к ним. Сенька волновался, что она останется такой навсегда. Когда он уходил от Гульки, она начинала попискивать громче и кривила рот, но не плакала. Сенька догадался, что она не хочет, чтобы он уходил, а плакать по-настоящему не может, потому что ей больно.
Однажды, когда Сенька с папой пришли из детского сада, они услышали громкий рёв. Сенька испуганно посмотрел на папу – папа улыбался, и Сенька понял: раз Гулька заорала, значит, она выздоровела, – и побежал к ней.
Гулька старалась перевернуться на живот, у неё не получалось, и она требовала, чтобы ей помогли. Увидев Сёмку, она широко улыбнулась и громко сказала «гу-у». На