Пригоршня праха. Ивлин Во
наводила красоту.
– С тех пор как Бен Хэккет учит его ездить верхом, с ним, ваша милость, просто сладу нет.
Бренда плюнула в тушь:
– И все же, няня, что именно он сказал?
– Ой, да мне и выговорить стыдно, ваша милость.
– Чепуха, говорите. Иначе я могу подумать, что он сказал что-нибудь похуже.
– Уж хуже некуда… он назвал меня старой шлюхой, ваша милость.
Бренда поперхнулась в полотенце:
– Так и назвал?
– И не раз. Выплясывал передо мной до самого дома и распевал во весь голос.
– Понятно… Вы совершенно правильно сделали, что сказали мне.
– Благодарю вас, ваша милость, но раз уж зашел такой разговор, я вам скажу, что, по моему разумению, Бен Хэккет очень уж торопится с этой ездой. Так недалеко и до беды. Сегодня утром мальчик упал с лошади и чуть не убился.
– Хорошо, няня. Я поговорю с мистером Ластом.
Она поговорила с Тони. Оба хохотали до упаду.
– Милый, – сказала она, – поговорить с ним надо тебе. Ты в серьезном жанре выступаешь лучше меня.
– А я считал, что «шлюха» – очень хорошее слово, – возразил Джон, – и потом Бен всех так называет.
– И напрасно.
– А я больше всех на свете люблю Бена. И он всех вас умнее.
– Ты же понимаешь, что не можешь любить его больше мамы.
– Все равно люблю больше. Куда больше.
Тони почувствовал, что пора прекратить пререкания и приступить к заранее приготовленной проповеди.
– Послушай, Джон. Ты поступил очень плохо, назвав няню старой шлюхой. Во-первых, ты ее обидел. Вспомни, сколько она для тебя ежедневно делает.
– Ей за это платят.
– Помолчи. И во-вторых, люди твоих лет и твоего положения в обществе не употребляют таких слов. Люди бедные употребляют известные выражения, но джентльмены никогда. Ты джентльмен. Когда ты вырастешь, этот дом и много чего другого станет принадлежать тебе. И ты должен научиться разговаривать, как будущий владелец всего этого, научиться вести себя предупредительно с теми, кто менее счастлив, чем ты, и в особенности с женщинами. Ты меня понял?
– А что, Бен не такой счастливый, как я?
– Это к делу не относится. А теперь иди наверх, извинись перед няней и пообещай никого так не называть.
– Ладно.
– И раз ты сегодня так скверно себя вел, я не разрешаю тебе завтра кататься верхом.
– Завтра воскресенье.
– Ладно, тогда послезавтра.
– Ты сказал «завтра», так нечестно.
– Джон, не препирайся. Если ты не возьмешься за ум, я отошлю Громобоя дяде Реджи и скажу ему, что не считаю возможным оставить пони такому нехорошему мальчику. Ведь тебе бы это было неприятно?
– А зачем дяде Реджи пони? Он не сможет ездить на пони, он слишком тяжелый. И потом, он всегда за границей.
– Он отдаст пони другому мальчику. И вообще, это не относится к делу. А теперь беги, попроси у няни прощения.
Уже в дверях Джон сказал:
– Так мне можно кататься в понедельник? Ты же сказал «завтра».
– Да, видимо, так.
– Ура!