Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира. Андрэ Нортон
жезл поднялся, указав не на Ироизу – на меня. Застигнутый врасплох, я не успел выставить оборону.
И снова жезл не полыхал огнем. Нет, из него излился приказ – приказ и знание, как его исполнить, утвердились в моем мозгу. Я был бессилен против него. Телом – и телом Кетана, и телом зверя – правила воля Мудрой.
– Ступай!
Она снова указала жезлом. Не в ту сторону, откуда мы пришли, а за спину фигуры, перед которой склонялась, – в темноту.
И Кетан, и пардус во мне теперь оказались как бы заперты в третьей сущности, коей приказ Урсиллы дал полную власть над моим умом и телом. Кетан наблюдал за происходящим, как человек мог бы смотреть в окно тюремной камеры.
Она приказала, и я пошел. Устремился в темноту, не освещенную даже мерцанием жезла. Я в нем не нуждался. Ее приказ внедрил в меня чувство направления, тянул меня, как прикрепленный к ошейнику поводок. Пещерный зал тонул в бархатистой черноте, темнее, чем безлунная ночь. И он был очень велик, потому что, хотя я бежал изо всех сил, поднимая лапами пыль, казалось, что этому путешествию нет конца.
Наконец, видимо, добравшись до конца пещерного зала, я немного замедлил шаг, ступив на ведущий вверх пандус. Здесь не было лестниц, а только пандусы, которые раз за разом становились все круче. Увлекающий меня приказ заставлял преодолевать эти подъемы со всей доступной мне быстротой, карабкаться все вверх и вверх.
Однако, удаляясь от того странного места, я ощутил, как слабеет воля Урсиллы. Нет, вырваться из-под наложенного на меня запрета я не мог. Думаю, только опытный колдун мог бы снять эти чары, если можно снять ярмо, выкованное давно забытым знанием. Но, несмотря на запрет, я снова мог обдумывать, как сорвать план Урсиллы.
Я не думал, что она ведет меня в замок или хотя бы в окрестности Кар До Прона. Магуса мне пока можно было не опасаться. Я искал средства увернуться от действия, к которому принудит меня приказ Мудрой. Для этого следовало беречь силы.
Вверх, вверх – сколько еще осталось? Далеко ли мне до живого мира? Передо мной был лишь темный путь, и казалось, ни темноте, ни дороге нет конца.
Затем – далеко наверху, как одинокая звезда в ночи, пробилось слабое серое мерцание. Конец! Воодушевленный этим огоньком, я снова ускорил шаг, хотя усталые ноги еле двигались и ребра болели при каждом вздохе.
Серая точка становилась резче и ярче. Но она не сулила ни солнца, ни дневного света. Я позволял себе надеяться только на выход. Наконец я, превозмогая усталость, поднялся по последнему, самому крутому откосу и вышел – в сумерки.
Кругом, заслоняя небосклон, стояли округлые курганы. Из их склонов выступали обтесанные каменные глыбы. Быть может, я попал в очень древний, забытый храм или замок. Повернув голову, я бросил взгляд на отверстие, из которого вышел. Дыра темнела в склоне одного из курганов, не отмеченного никаким знаком.
Впрочем, внушенная тяга к действию не дала мне времени осмотреться. Снова натянулся невидимый поводок. У меня было неотложное дело – идти дорогой, которая приведет меня