Дочери Лота и бездарный подмастерье. Часть 2. Бадри Амвросевич Шарвадзе
лучше сказать, ответ на него превосходит наши возможности."
Мохтерион умолк.
– Ты очень устала? – спросил он Аколазию.
– Вроде нет, но это последнее, то, что ты говорил о причинах различия земных судеб древних евреев и древних греков, о преодолении ими случайности пространства и времени, я почти ничего не поняла в нем.
– Извини. Этого следовало ожидать. Сегодня мы слишком засиделись. Я хочу попросить тебя зайти на полчасика ко мне перед уходом из дома. Зайдешь?
– Обязательно.
– Тогда можно расходиться, – немного придя в себя от недавнего перенапряжения, удовлетворенно сказал Мохтерион. – Ты меня просто выручила. Спасибо, – добавил он и, не дожидаясь ответа, ушел к себе.
Глава 2
I
Сколько-нибудь приблизительное соблюдение режима отошло, казалось бы, в далекое прошлое. Подмастерье встал около десяти часов и тотчас начал готовиться к встрече с Аколазией. Экземпляр Библии для нее был найден. Заодно, на всякий случай, он переложил на видное место очередной ро май, “Сад пыток”, который почему-то был засунут в самый отдаленный угол на полке.
Он не мог не задержаться взглядом на его дореволюционном роскошном переплете вишневого цвета с выведенными на нем золотыми буквами фамилией автора, названием и инициалами владельца, не совпадающими, конечно, с его собственными инициалами. Строго говоря, претензий к чтению Аколазии не было, и, хотя следовало еще присмотреться к Детериме, можно было рискнуть и доверить ей дорогую книгу.
Он обрадовался мысли, что, взяв книгу в руки, любуясь ею и привыкая к необходимости ее передачи в чужие руки, он облегчил себе временное расставание с ней, которое последует через день-другой. С ее отдачей совершился бы и еще один знаменательный для Мохтериона факт, имеющий значение только для него: были бы сняты все ограничения с пользования его книгами Аколазией, ибо все книги, которые он давал ей раньше, у него были если не в лучших, то в более дорогих издаииях, а иачииая с “Сада пыток” открывался ряд кииг, бывших у него в одном экземпляре.
На рабочий стол легла рукопись начала истории Лота, которую следовало просмотреть до передачи ее Аколазии. Одну из многочисленных закладок, оставленных в рабочем экземпляре Библии, он нашел между страницами, на которых умещалась почти вся девятнадцатая глава Бытия. Нарушение временного распорядка в работе компенсировалось началом занятий с незапланированного чтения, которое представлялось несравненно меньшим злом. Были отложены и пронумерованы листы для продолжения пересказа, который должен был состояться в учебных целях. Позавтракав и приведя себя в порядок, Подмастерье впился в свою рукопись, сохранившуюся, несмотря на карандашную запись, довольно хорошо.
Он снова напомнил себе о необходимости снисходительного отношения к незрелым попыткам многолетней давности, и, в одно мгновение пробежав первый абзац рукописи и поморщившись