Шофёр Тоня и Михсергеич Советского Союза. Юрий Горюхин
середине лета работники депо перестали радоваться десятому месту сборной СССР и огорчаться несправедливому проигрышу бельгийцам. Появилась у них новая забота – многие почувствовали какую-то оставшуюся недоговоренность. И недоговоренность эта неприятно давила, вызывая неявный дискомфорт, легкое раздражение, потерю сосредоточенности, снижающие капризную трудовую дисциплину. Но душным летним днем все вздохнули с облегчением: благополучно приземлился космический корабль «Союз Т-15» с Кизимом и Соловьевым, а Антонину стошнило прямо на расширенном отчетно-перевыборном собрании комсомольской организации депо. Про космонавтов всей стране рассказал диктор Кириллов, а по поводу Антонины рабочий коллектив вспомнил оставшуюся недоговоренность и договорил: догулялась шалава!
Глава четвертая
Тернии и прочие неприятности на жизненном пути водителей общественного транспорта
16 июля
– Что это с ней? – спросил только что присланный из обкома комсомола за приобретением бесценного опыта в гуще пролетариата секретарь Саша Антонов у соседа по президиуму комсорга бригады ремонтников Сереги Шептунова.
И Серега Шептунов, заменяя могучие короткие русские слова плоховыговариваемыми нерусскими выражениями, обрисовал моральный облик водителя Загубиной из бригады передовика Василия Загогуйлы.
– Так надо бороться с этим безобразием! – сообразил Антонов, что у него есть шанс начать работу в рабочем коллективе с многообещающего начинания – движения за еще большую чистоту морального облика строителя коммунизма – которое непременно заметят в обкоме, подхватят молодежные газеты, взрослое телевидение, а там, глядишь, ЦК ВЛКСМ, Москва, Кутузовский, Елисеевский…
– Необходимо! – согласился Серега, выдохнув в рукав вчерашний аромат портвейна «Кавказ», за которым стояли с Идрисовым три часа, а выпили потом за пятнадцать минут.
– Товарищи! – звонко взял слово секретарь комсомола депо Антонов, – все мы знаем, что главное зло на пути к нашему светлому будущему – это алкоголизм! После империализма, конечно. Но есть у этих злов, в смысле золов, тихая и как бы незаметная сестра, имя которой… – Саша Антонов запнулся, потому что забыл приличное имя «сестры».
– Половая распущенность, – шепотом пришел на помощь комсомольскому вожаку Шептунов.
– Половая распущенность! – дал петуха Антонов, но никто не рассмеялся, потому что решили, что резкая смена октавы соответствует пафосу момента, – вот вы, товарищ Загубина, поднимитесь на сцену и расскажите нам всем, как вы, комсомолка, докатились до такой жизни?!
– Какой «такой»?! – не поняла Антонина, но побледнела и расправила полиэтиленовый пакет на случай повторного приступа тошноты.
– Какой такой?! Я вам скажу, какой такой! Такой жизни, как у Клеопатры Египетской! Екатерины Второй! Царицы Савской! – вдруг почувствовал вдохновение Саша Антонов, – гетеры японской! Выходите, выходите, Загубина, расскажите