Иерихон. Басти Родригез-Иньюригарро

      Окно сверкало, дверцы шкафов блестели, Дик выводила буквы на самом невзрачном листке, который нашла, потом стирала и писала заново. Бумага уже покрылась катышками и дырами.

      Услышав хохот, девушка вопросительно посмотрела на командора.

      – Видели, что творится? – поинтересовался он, вешая сюртук на крючок. – Пройдитесь по этажам. Мужчин можете не разглядывать, с ними всё ясно, а вот на женщин обратите внимание.

      Нахмурившись, она выскользнула за дверь и вернулась минут через десять.

      – Ну? – Кампари оторвал взгляд от пункта связи.

      – Все, у кого хватило волос, охвостели.

      – Да! А ниже пояса?

      – Командор, на задницы я не смотрела.

      – Все брюки ушиты – не знаю, как в них влезают теперь. С мылом, наверное. Добро пожаловать в клуб. Теперь вы – законодатель мод.

      – Меня это не радует.

      – Я и не говорил, что это приятно.

      – Все думают, что вы и я…

      – Ну и что? Интерес ведёт к сочувствию, дурной пример заразителен. Проблема хлеба в Агломерации решена, а зрелищами пренебрегают, вот люди и тянутся в монастырские хранилища, хотя там нет ни одного подлинника. А сейчас зрелищем работаем мы с вами, здесь ведь нет газет или телевизора.

      – Чего?

      Под настойчивый писк пункта связи Кампари больше часа объяснял добарьерные понятия – «театр», «кино», «телевизор» – уверенный, что где-то смешал домыслы с фактами.

      – Ни у кого не хватит времени на такие вещи, – заключила Дик. – Как и на книги из монастырской библиотеки.

      – Ещё скажите, что добарьерное искусство разрушало умы, как алкоголь и табак – тела, а люди, вовлеченные в означенную сферу деятельности, ничего не производили, зато будили в согражданах лень и искажали их представление о мире.

      – Не злитесь. О таких вещах рассказывают в старшей школе?

      – Вскользь. Больше я узнал в монастыре.

      – И что вы думаете с этим знанием делать?

      Он улыбнулся ей.

      – Заполнять пустующую нишу. Но не сейчас. Я и так раздразнил контролёров.

      – Не то слово. Та женщина, Валентина, положила на вас глаз.

      – Уже не только глаз.

      – Вот как, – тонкие губы брезгливо дёрнулись. – Я слышала, её прочат на место главы Отдела. А вы при ней станете принцем-консортом?

      – Какие ты слова знаешь, оказывается, – огрызнулся Кампари.

      – Ваша вина.