Контора идёт по следу. Игорь Атаманенко
беспечность даже закоренелого скептика, рассеять любые сомнения в отношении ценностных ориентиров человека, чьей рукой она вписана в дневник.
Вот что сказал Бут накануне покушения на Линкольна и что гипнотически подействовало на Ильина:
«Я убью президента, хотя бы только из-за одной моей сокровенной надежды, что отраженный свет его славы озарит мое безвестное существование. А память времени, лишенная щепетильности, всегда объединяет распятого и распявшего».
Далее следовала приписка-резюме Ильина:
«Может, это и мой выбор? Ведь сколько в стране людей с фамилией Ильин? Несравнимо больше, чем с фамилией Брежнев… Само провидение требует объединить эти две фамилии!»
Мотивы неожиданного бегства вооруженного Ильина в Москву не оставляют места для сомнений, имеют конкретный преступный умысел, и поэтому начальник Управления ОО КГБ СССР по ЛО генерал-майор Загоруйко лично составляет шифртелеграмму на имя своего сановного куратора.
На часах 22.47. До покушения – более шестнадцати часов, еще есть время его предотвратить.
Группа оперработников вновь выезжает для беседы с приемной матерью Ильина. Офицеров интересует один вопрос: где, у кого, кроме гостиницы, может остановиться Виктор по прибытии в столицу. Александра Васильевна назвала адрес своего брата и вспомнила взорвавшиеся в кладовке банки с грибочками. Народная примета – знак свыше никогда не подводит…
В Москву уходит еще одна, последняя, шифровка:
В дополнение к ш/т №-039–69 от 21.01.69 г.
В квартире ИЛЬИНА обнаружены его дневники, в которых он трижды цитирует слова убийцы американского президента Авраама Линкольна, что может свидетельствовать о возможных преступных намерениях ИЛЬИНА в отношении руководителей КПСС и Советского правительства.
Со слов приемной матери, не исключается вероятность появления беглеца по месту жительства его дяди ИЛЬИНА Петра Васильевича на Краснопресненском валу, 2, кв.8.
Фото дезертира высылаю телетайпом.
Нач-к УОО КГБ при СМ СССР
генерал-майор Загоруйко
22 час. 47 мин. 21.01.69 г.
…Подробное перечисление предпринятых ленинградскими чекистами мер, заметьте, – не всех, потому что были и другие, которые всегда останутся под грифом «Совершенно секретно», – приведено в повествовании с одной целью: показать, что кровавую акцию можно было предотвратить даже на стадии выдвижения террориста на исходную позицию – к Боровицким воротам. Было бы желание.
По прошествии пятидесяти лет можно констатировать: у московского получателя шифртелеграмм такого желания не было, потому что в его планы отнюдь не входило предотвращение каких-либо ЧП. Пусть их будет как можно больше, чтобы Леониду Ильичу наконец стало ясно, что во главе Комитета государственной безопасности находится пришелец из другого мира, человек сугубо штатский, а отсюда – беспечный.
В бездействии Цвигуна, в попустительстве преступному умыслу, о котором он знал заблаговременно, не следует