Возможно, куриные. Возможно, яйца. Пересказки. Юлия Невинка
можно было есть. Некоторые так и делали.
Мишаня совсем близко к Каше жил. Старуха, дальняя родня, померла, он в ее домик и вселился. Никому эта избушка не пригодилась. А Мишане самое то, он к деревенскому житью привычный. Пока в городе жил – женился, сына родили, а потом развелись. Не сошлись характерами, бывает. Денег мало. А у кого много? Жена пилила-пилила, да и ушла. Что поделаешь? Сына вот жалко, без отца теперь.
Мишаня летом да осенью ягоды собирал, грибы, перекупам сдавал. Самому хватало, иногда бывшей посылал чего-нибудь для сына. Ленка его на алименты рукой махнула, говорят, нового мужика завела.
Зимой серьезные дела начинались – Мишаня туристов по Каше водил. Чуйка у него была, ни разу не терял спутников, обходилось все хорошо. Только деньги не водились, все девались куда-то.
А теперь стояло раннее лето, утро. Мишаня глаза разлепил, оттого что в дверь колошматили и кричали. Голоса молодые, мужские. Он лежал, моргал, соображая, снится это или взаправду. Стучали и стучали, и дверь тряслась. Ногами, что ли?
Он встал, поплелся ко входу, почесывая щетину и комариные укусы. В голове гудело, во рту сушняк. Самогон из Каши все гнали. Для себя можно. И для других, если только не наглеть. Мишаня отодвинул засов и на себя дверь дернул. Парень в капюшоне чуть не упал. Двое их было, молодые совсем. Затихли, замерли, рассматривая хозяина. Рожи вытягивались потихоньку.
Мишаня тоже смотрел внимательно. Нездешние, понятно, одеты хорошо, ботинки крепкие, рюкзаки здоровенные. Чистенькие, как будто мамка вымыла до скрипу. Как добирались, интересно?
Тут Мишаня подумал, а он-то им как видится? Опухший, небритый, с колтунами. На лице и руках Каша засохла, от мошкары ей мажутся. В доме грязища, мухи гудят. То-то они так смотрят. Студентики, небось?
– Здравствуйте. Вы Михаил? – спросил тот, что ближе стоял.
– Здорово. Ну я.
– Слушай, Ромка, – второй потянул первого за рукав, – подожди.
– Да ладно, – отмахнулся тот.
– Мы сейчас, – сказал второй и дверь закрыл.
Бубнили они там что-то на два голоса, спорили. Мишаня зевнул с хрустом, хотел попить, а воды не было. Бабка, так ее растак, не удосужилась в доме крантик сделать. Денег, видишь, пожалела. И газ не провела, баллоны брать приходится. А дорого. Он дверь открыл, городские отскочили, и к колодцу пошел, ведро вытащил, кружка рядом лежала, напился. В ведре солнце плескалось, ничего так, не холодно. Жаль, ветра нет, так и зудят вокруг кровопивцы. С размаху хлопнул себя по шее, расчесал до крови.
– Михаил, у нас к вам разговор, – сказал тот, что первый, в капюшоне. Стоял, лыбился. А другой хмурый.
– Ну пошли, если разговор, – сказал Мишаня без интересу.
– Меня Роман зовут, а это Артем, – представился тот, что с улыбкой.
Мишаня кивнул.
– Вас рекомендовали как опытного проводника.
Мишаня пожал плечами.
– Нам нужно в Кашу. Как можно ближе к центру. И как можно скорей.
– Так лето же. Летом не суется