Двадцатый век. Электрическая жизнь. Альбер Робида
от него не убежала!.. Ты ведь поговорила с ним?
– Да, маменька…
– Разумеется было бы лучше, если б нас соединили с самим великим Филоксеном Лоррисом. Боюсь только, что ты растерялась словно дурочка, и повесила нос, как делаешь всегда на экзаменах…
– Я была, маменька, очень испугана страшной электрической бурей… Он меня успокоил…
– Надеюсь, ты ему дала всё-таки понять несколькими остроумными техническими фразами насчет электрических смерчей, что ты не какая-нибудь невежда и обладаешь хорошими сведениями в науках. Ведь ты упомянула ему про свои дипломы?..
– He знаю хорошенько, что именно я ему говорила… Во всяком случае этот молодой человек был очень любезен и, усмотрев недостаточность моих знаний, обещал прислать мне свои собственные заметки и фонограммы лекций своего отца.
– Его отца – знаменитого Филоксена Лорриса? Какое счастье! Да; нельзя отрицать, что даже и путаница у этих теле оказывается иной раз кстати!.. Он пошлет тебе фонограммы, а я сделаю его отцу маленький благодарственный визит и переговорю о твоем родителе, который киснет здесь на второстепенной должности в департаменте горных маяков. С рекомендацией великого Филоксена Лорриса твой отец разом выдвинется вперёд… Я берусь все устроить! Поцелуй меня, милочка!..
Дзинь… Дзинь… – раздался звонок по телефону и на телепластинке снова появился г-н Лакомб.
– Что, милочка, мамаша твоя вернулась? А, да ты уже здесь, Аврелия! Я, признаться, побаивался за тебя! Однако, до свидания, мне некогда! He ждите меня к обеду. Я приеду лишь в половине десятого…
Инспектор горных маяков, инженер Лакомб
Дзинь… Дзинь… – и г-н Лакомб исчез с телепластинки.
Нe знаю, был ли сон Эстеллы нарушен новым знакомством по телефоноскопу, доставленным ей случайностями электрического смерча, но её мамаша в эту ночь видела очаровательные сны, в которых Филоксен Лоррис и его сын играли далеко не последнюю роль.
На другой день утром, только что встав с постели, г-жа Лакомб заставила дочь пересказать ей ещё раз все подробности разговора с сыном великого учёного. Как раз в это самое время воздушная баржа со станции электро-пневматического пути сообщения, прибывшая с пассажирами из Интерлакена, привезла только что полученную из Парижа по пневматической трубе посылку на имя девицы Эстеллы Лакомб.
В посылке этой было упаковано штук двадцать фонографических клише с лекций самого Филоксена и одного знаменитого профессора, у которого занимался cам Жорж Лоррис. Молодой человек сдержал свое обещание.
– Ах, как я рада! – воскликнула г-жа Лакомб. – Я в полдень-же лечу по пневматической трубе с визитом к Филоксену Лоррису. Мой сон начинает уже сбываться наяву! Я видела во сне, будто приехала в гости к великому изобретателю. Он повел меня к себе в лабораторию и очень любезно объяснял там всякую всячину, а под конец привел к последнему своему изобретению – к такой, видишь ли, сложной машине, душечка, что у меня просто ум за разум зашел!.. –