1812—1814: Казаки. Киноэпопея. Салават Асфатуллин
потерял равновесие и вывалился из седла…
С гиканьем и пронзительным свистом джигиты теснят французских пехотинцев, навзничь опрокидывают грудью коня, вдавливают в землю копытами, колют копьями, разваливают напополам саблями.
Буранбай послал надёжных всадников искать и увозить Лачина, а сам спешился и поднял Перовского. Корнет ранен либо в момент падения, либо в схватке, но, упоенный удалью, не заметил этого, а теперь жалобно стонет от нестерпимой боли и унижения.
– Терпи, казак, атаманом будешь! – говорит Буранбай по-русски.
– Спаси-бо-о… – лепечет юноша. – Вы спасли меня! Мне так хочется жить!..
«А кому не хочется жить? Вот чудак…» – усмехнулся Буранбай.
Он передаёт Перовского ординарцу:
– Вези в госпиталь. А что с майором?
– Отбили от французов, эвакуировали в тыл! – доложил сотник.
– Ну слава Аллаху! – и Буранбай сняв шапку, вытер рукавом залитый жарким потом лоб.
Рейд Уварова и Платова отвлёк внимание Наполеона от непрерывных атак. Император сам примчался к д. Беззубово узнать, в чём дело, что заставило его на два часа приостановить штурм Курганной высоты.
Тем временем, Барклай де Толли приказывает: «Замените в центре остатки корпуса Раевского последним свежим корпусом Остермана-Толстого». Дохтуров: «Срочно приведите в порядок расстроенное левое крыло».
К Буранбаю подскакал на запылённом коне вестовой Платова и передаёт приказ: «Вывести полк из боя, дать передышку людям, лошадям и ждать дальнейших распоряжений». С трудом удалось остановить и заворотить опьянённых рубкой джигитов. Буранбай мечется из стороны в сторону по полю, заваленному трупами и своих, и французских солдат, тушами убитых или издыхающих, хрипящих лошадей. Есаул не обращает внимания на повизгивающие то и дело пули, не кланяется им, а требует от сотников: «Не раз и не два осмотрите каждую ложбинку и вывезите каждого раненого, каждого убитого. И мёртвый, воин не должен оставаться на поругание противнику!» Наконец полк сосредоточился в овраге, за дорогой. Джигиты расседлали шатающихся от усталости, взмыленных лошадей. И кони, как люди, легли на траву, а всадники вытянулись рядом с ними.
Мимо ехал штабной офицер, остановил коня, поздоровался с Буранбаем.
– Князъ Багратион убит! И начальник русской артиллерии генерал-майор Кутайсов тоже.
Смертельное ранение генерала Кутайсова. Худ. И. Архипов, 1975 г.
– Не может быть! – восклицает потрясённый Буранбай.
– Что поделаешь, война… – пожал плечами офицер. – Кутайсов скакал от одной батареи к другой по делам артиллерии, но увидев, что наши отступают от Курганной высоты, не вытерпел и повёл пехоту в контратаку. И героически погиб в рассвете цветущей молодости. Всего 28 лет ему было… А вы: башкиры, донские казаки и корпус Уварова молодцы. Резко ослабили нажим французов и на флеши, и вообще, на наши