Детективы-футболисты. Тайна призрачного вратаря. Роберто Сантьяго
поняли, – сказала Алёна.
– Ну, хорошо.
– Ладно.
Итак, мы начали голосовать:
– Да, – сказал Камуньяс.
– Да, – поднял руку Тони.
– Нет, – проголосовал Томео.
– Да, – сказала Анита.
– Нет, – сказала Мэрилин.
– Конечно, нет, – закачала головой Алёна.
– Да, – сказал Восьмой.
И, наконец, Грустный с перепуганным лицом, словно спрашивая нас, тихонько выдал:
– …Нет?
– Пакет? – позвал Тони, глядя на меня.
Оставался только я.
Голоса разделились: четыре «за» и четыре «против». Мой голос должен был решить всё. Все смотрели на меня. Глаза Алёны казались ещё больше, чем обычно. Тони, скрестив руки на груди, принял своё коронное выпендрёжное выражение лица. Мэрилин смотрела странно. Я никогда её такой не видел. И, конечно же, Камуньяс, мой лучший друг, тоже глядел на меня.
Все ждали. Наконец я ответил. Я попытался сделать голос ровным, но, кажется, он всё равно немного дрожал.
– Нет, – сказал я.
Алёна улыбнулась.
– Молодец, Пакет, – сказала Мэрилин.
Я посмотрел на Камуньяса. Его глаза были широко раскрыты, и он смотрел на меня так, как будто мы с ним вообще не были знакомы.
– Футбольнейшие должны помогать друг другу и играть вместе в футбол. Нападать на окружающих мы не договаривались! – попытался я объяснить свою позицию.
– Может, пора уже положить конец этой чепухе с Футбольнейшими, – сказал Камуньяс.
С этими словами он сел на велосипед и уехал прочь.
12
Когда утром я сел завтракать, то всё ещё думал о Камуньясе. Но было ещё кое-что, что никак не выходило у меня из головы.
Первым уроком у нас была математика. И это был первый раз, когда я должен был всё занятие просидеть за одной партой с Мэрилин. Благодаря Слепню нам теперь год придётся делить с ней парту. И вот я сидел и думал. А почему всё-таки я поцеловал её? Из-за спора, это понятно… Но почему именно Мэрилин?
Я мог бы поцеловать Алёну, которая… ну… не то что мне нравится, но если бы мне когда-нибудь кто-нибудь понравился… Если бы мне пришлось выбирать одну девочку из всех девочек мире… это была бы Алёна-не-путать-с-Еленой и никто другой.
К тому же мы уже целовались. И все об этом знали. Так почему тогда я поцеловал Мэрилин? Думаю, я сделал это, потому что мне нечего было терять. Не знаю, понятно ли я объясняю. Дело в том, что мне никогда не нравилась Мэрилин. Так что один поцелуй не испортил бы картины. Ничего бы не изменил. По крайней мере, я так думал.
Но теперь я уже не был так уверен. Всё так запуталось. Мне нужно было посоветоваться с опытным человеком. Со знатоком девушек. В общем, за завтраком я решил рассказать обо всём своему брату Виктору, который учится в старшей школе и всегда хвастается, что у него куча девчонок.
Взяв в руки бутерброд, я сказал, стараясь казаться непринуждённым:
– Тут с одним моим другом история случилась. Он узнал, что нравится одной девочке. Но сама она ему не нравится. И вот ему приходится