Отбор по моим правилам. Екатерина Романова
перед императором и опустите взгляд! Женщинам запрещено смотреть на его величество!
Есть отдельная тюрьма для тех, кто осмелился нарушить запрет?
– Господин Маргес, – оторвалась от созерцания будущего мужа и обратилась к его помощнику. Воздушник не ожидал, что я обращусь к нему по имени. – Вы полагаете, император не способен говорить за себя сам? Или намерено оскорбляете его величество, принимая решения вместо него?
Император бесстрастно рассматривал мое лицо, а на губах его спутницы притаилась одобрительная улыбка. Она чуть вздернула подбородок и слегка приподняла бровь.
– Да вы… да как… да я… – господин Алонсо пыхтел, захлебываясь от эмоций. – Ваше величество, велите ее выгнать?!
Но император не шелохнулся. Давил на меня своей аурой, полагая, что я не выдержу или столь пристального внимания, или исходящей от него силы. Она толкала, сжимала мое сердце, но при этом манила так сильно, что я едва себя сдерживала. Хотелось хотя бы мимолетно почувствовать твердость и жар императорского тела, окунуться в источник этой силы. Мне казалось, я слышу ее низкое гудение, и оно поднимает волоски на моей коже…
– Господин Маргес, при всем уважении, я себе не принадлежу. Смотреть на его величество мне нравится куда больше, чем на пол. Накажите меня за эту дерзость, – с улыбкой обратилась к императору. – Или попросите опустить взгляд, если этого хотите, я повинуюсь вашей воле.
Взгляд его величества стал еще более опасным, но при этом его радужки посветлели. В глубине непроходимой тьмы словно зажглось золотисто-янтарное солнце. Одновременно с этим в меня ударило яростным потоком силы. Пошатнулась, но устояла. Меня испытывают. Не пойму, что за испытание, но магическое, возможно, на совместимость. Еще одна вспышка, еще и еще. Если первая была ощутимо болезненной, то с каждым новым воздействием боль сменялась иными ощущениями: острыми, будоражащими. Меня будто привязывали магическими путами, и в эту минуту решается мое будущее, что-то неуловимо меняется и перестраивается.
– Ваше величество! – не унимался исполнительный Алонсо. – Я могу… я готов… я…
Император повернул голову, и председатель умолк, отступил на шаг, и вообще уткнулся в пол, перестав липнуть навозной мухой.
– Крапива, – негромко произнес его величество.
Его глубокий с хрипотцой голос отозвался в моем теле жаркой волной.
– Если заслужила – несомненно. Но только от вас.
Удостоив меня коротким кивком, таким же, какой недавно получила леди Балинуэй, император двинулся дальше, а его леди так и осталась стоять. Она по-прежнему держала ладони скрещенными за спиной и смотрела на меня с любопытством.
Я – оскорбленная невинность, я – оскорбленная невинность! Срочно краснеем, я это тренировала. И… давай… щеки потеплели, взгляд приковало к полу, ноздри раздуваются.
Готово!
Леди нахмурилась и ушла за императором.
Догадалась? Не знаю. Но подозревает!
Еще