Зона: перезагрузка. Хозяин Топи. Дмитрий Лазарев
стихийного дара сирены, пробудившегося в моем сыне. Глеб куда-то потащил ее. Куда? Зачем? Видимо, он пытается в меру своего разумения решить проблему своих кошмаров. Светлана просто подвернулась под руку. Глеб попросил ее особенным образом, и она не смогла ему отказать. Простым смертным не дано противостоять голосу сирены. Глеба нам коррекцией реальности не найти, я это давно понял: наш с Ритой сын – уникум. Он даже сам не осознает насколько. А когда осознает – туши свет! – сладу не будет с мальчишкой! Господи, только бы он дожил до этого времени!
Если б мы не знали наверняка, с кем именно уехал Глеб, наши поиски были бы безнадежны. Себя он прикрывал идеально. Свою спутницу – не всегда, а потому Светлана время от времени становилась доступна моей Силе, которая, словно компас, наводила нас на несчастную женщину-психолога. И в конечном итоге привела сюда, в Братск, к этому уродливому паукообразному строению, осиротевшей «Санта-Фе» Светланы и той куче пепла, излучающей эманации боли и смерти. Куче пепла, которая еще недавно была другом нашей семьи и искренне хотела помочь нашему сыну.
Проклятье! Это что, карма такая, что, как бы мы ни бежали и ни прятались от самих себя, смерть все равно будет идти за нами по пятам и разить тех, кто рядом?! Чем мы провинились?!
Кучу пепла обследует Рита. Пусть я и более универсален, но способностями пьющей жизнь моя жена владеет лучше – узкая специализация. Ей и карты в руки. Картина ужасной смерти Светланы откроется ей более четко.
– Ну?
– Новые! – глухо произносит Рита. – На них напали Новые. Ее сжег пиромант. Но он был не один. Были еще. Они забрали Глеба.
– НМП! – У меня аж скулы сводит от ненависти. – Я этих гнид под корень изведу!
– Сначала найди их. – В критический момент Рите удается овладеть собой. Ей это проще, так как «лояльные» лучше контролируют свои эмоции, даже если они женщины и матери. Впрочем, других матерей среди «лояльных» я не знаю. Рита тоже в своем роде уникум. – Найди и спаси нашего сына, а потом делай с ними что хочешь. Я даже помогу. Но сначала – Глеб.
Ее голос почти деревянный, и я понимаю, что спокойствие – в значительной степени маска. Внутри у нее, как и у меня, бушует тропический ураган.
Найди, да. А как? Последняя ниточка оборвана. Светланы больше нет. Глеб жив, в этом нет сомнений: его смерть я бы почувствовал, но мне его не найти. Оказавшись в плену, сын позвал бы меня… наверное, но его, похоже, держат без сознания. И я все равно не могу приказать реальности повернуться так, чтобы свести нас с сыном. Он таким фокусам неподвластен.
Мне хочется завыть, зарычать, разнести в мелкое крошево этого бетонного «паука», но толку-то? Глеба нам не найти. Если только… Осененный внезапной мыслью, я замираю. Рита сразу же делает охотничью стойку:
– Придумал что-то?
– Да, – с отвращением говорю я. – Будь у меня выбор, я бы никогда к нему не обратился, но выбора нет.
– Ну! Говори уже!
Следующее слово я произношу, словно выплевываю:
– Посвященный.
Новосибирск
Посвященный