Верю Огню. Алексей Викентьевич Войтешик
в их сторону Сергей Петрович, ― идите докладывайте генералу, а я поброжу тут.
Пока полковник Стрельский разговаривал с Председателем и прибывшим с ним начальником ГУВД города, Михайловский завел беседу с дорожными рабочими, неприметно убирающими мусор от края дорожного полотна невдалеке от ДТП.
– Да, ― хрипел, как туберкулезник худощавый, небритый мужик, в оранжевой, форменной жилетке. – Место херовое, хоть и поворота резкого нет? До города пара километров. Милиция только там, дальше, на посту. Вот, кто не «налетался» по дороге – прут здесь. Во-о-он знак, видите?
Мужик указал на синий знак «указатель направлений».
– Его, три дня назад, снес «Гольф». Только вчера вечером обратно поставили, в бетон, чтобы наверняка…
Михайловский молча кивнул на прощание рабочему и пошел обратно к плотным рядам экспертов и «сыскников», приехавших с начальством. Пребывая в глубокой задумчивости, он обошел всю эту компанию и отправился к знаку, намереваясь оттуда, со стороны, взглянуть на картину ДТП.
Обочина была чистой, если не считать небольших кучек застывшего бетона, безобразно, будто «коровьи блины», разбросанных у основания знака и вокруг, метрах в пятнадцати.
Сергей поднялся на шоссе. Первое, что бросилось ему в глаза, это след жесткого торможения грузовика, с четким отпечатком протектора. «След-то свежий, – отметил про себя Михайловский, – но мало ли кому и почему тут понадобилось тормозить? До места аварии метров сто-двести. Может быть, не заметили знак, тормознули, а потом бегали, смотрели, что там написано? Так и есть, вот и след обуви. Кто-то прыгнул прямо в грязь»…
И вдруг, что-то блеснуло в траве у асфальта.
– Э-эй, ― тихо выдохнул вслух Михайловский, заметив связку ключей, судя по всему, потерянных тем, кто бегал к знаку. Сергей поднял ключи, и сердце его похолодело – в стопорном кольце связки, застрял, оборванный микронаушник. Такие были только у связи Службы….
…Холодный зимний день. Солнца не видно. Тучи и кругом снег. Тело пронизывают дрожь и жуткий холод. Свет и холод. Когда-то был просто свет, холода не было, был только бог и свет, а теперь… Свет исчез, есть только холод и мрак.
Красивая женщина в белом подходит, берет за …, что хочет, вздыхает, уходит. Опускается звон. От него болит голова. Зачем этот звон? Где женщина? Холод, опять дикий холод и мрак.
Он снова приоткрыл глаза. Звон не утихал. Теперь, вместе с ним, отзываясь страшной болью и неконтролируемыми сокращениями мышц живота и ног, тело прошила судорога. Непослушными пальцами он ощупал свою постель, это был холодный, каменный пол. Попытка перевернуться – боль!
Мир, вдруг, кувыркнулся и подступила тошнота… Ноги, они уже держат, он встал. Впереди полоска света. Он выставил перед собой руки и толкнул дверь…
Стол. За ним, у светильника сидит какой-то врач, читает газету, за окном солнце…
– Бр-рр-атхок, с-скхольк-о, вре-ммя?
Врач резко дернулся и ударился спиной о стену, сверху на него рухнул железный карниз вместе со шторами. Отскочив от головы медика, железка упала на