Голубь над Понтом (сборник). Антонин Ладинский
когда мы пробирались по ночным улицам в порт, где нас ждал дромон «Двенадцать Апостолов», Ксифий рассмеялся и похлопал магистра по плечу.
– А подумать только, с кем наш достопочтенный магистр не сравнивал варвара! Как ты изволил сказать, достопочтенный? Новый Моисей? Второй Юстиниан?
Леонтий угрюмо молчал.
– Взять бы схолариев, – продолжал Ксифий, – и перебить этих пьянчужек.
Настала очередь торжествовать магистру. Обернувшись к спутнику, он не без ехидства заметил:
– Верю, что господь наделил тебя воинским мужеством. Но сомневаюсь, что тебе отпущено много ума. Ты хочешь перебить скифов? А кто же будет помогать благочестивому в его тяжбе с Вардой Склиром? Обдумай это, может быть, поймешь. Я не тороплю…
Делая вид, что он ничего не слышал, патриций передразнивал старика, подражая его елейному голосу:
– Кому уподоблю тебя? Второму Моисею уподоблю! С кем сравню твое великолепие? С великолепием Юстиниана! Ха, ха, ха…
Он тоже успел выпить на пире лишнее.
– С кем ты еще его сравнивал, отец? Кажется, с Ахиллесом! Еще уподоблю тебя герою, разрушившему Илион. Так и сказал! Золотые у тебя уста, достопочтенный…
– Осел! – не выдержал Леонтий.
Ксифий заливался смехом.
– Кому мы отдаем сестру базилевсов и дщерь базилевса! – сказал я.
– По-твоему, лучше погибнуть ромейскому государству?
– Хорошо государство, которое…
– Помолчи, – оборвал меня магистр, – знай свои корабли. Остальное поручено мне, а не тебе, патриций…
Утром мы закупили в городе продукты, чтобы отправиться в Константинополь.
Без слуг и стражи мы проходили по улицам, и люди смотрели на наше унижение. На базаре слонялись, как тени, херсониты. Но мирная жизнь входила в свои права. Кое-где уже торговали лавчонки. Варвары покупали серебряные изделия, и торговец показывал им на пальцах цену вещи. В другом месте восточного вида человек, может быть, еврей из Хазарии, предлагал воинам полосатую материю, красиво развернув ее на каменном прилавке, а воины требовали красную.
Иногда до нас долетали обрывки разговоров. На главной улице, которая называется Аракса, один херсонит говорил другому, указывая на нас перстом:
– Это посланцы базилевса. В порту третий день стоит ромейский корабль.
Кто-то из толпы выкрикнул:
– Опоздали ромеи, предали нас варварам!
В группе людей, сидевших на ступеньках базилики, шел оживленный спор.
– Каган руссов принял крещение от латинян, – утверждал один из спорщиков, – потому и присылает папа посольство из Рима.
– Не от латинян, а из рук нашего епископа Павла, что сопровождал варанга Олафа в Самбат.
– А я говорю, что его крестили болгарские пресвитеры.
– Не болгарские, а русские.
Мы торопились, времени у нас было мало, и нам так и не удалось узнать, на чем порешили спорящие. Меня мучила жажда. У дверей бедного дома я увидел