Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века. Сборник статей
заключалась в необходимости реакции на проявления со стороны населения враждебности или осуществление попыток достичь корыстных целей, наносивших вред войскам. К «враждебным» относили несколько групп населения.
Многочисленной группой на театре военных действий были немцы-колонисты. Только в Польше их было свыше 230 тыс. человек, а лиц немецкой национальности в крае – около 500 тыс. Замкнутые и закрытые для контроля со стороны армии, эти поселения (в Польше – свыше 200) рассматривались как готовые базы снабжения противника, который мог от культурно близкого населения получать продовольствие и важную информацию. Враждебность немцев-колонистов проявлялась еще до угрозы наступления противника и выражалась в отказе от реквизиций, побегах с окопных работ. В ситуации же размытых границ прифронтовой территории немцы-колонисты нередко служили проводниками немецких отрядов, снабжали их сведениями о дислокации русских войск, о русских чиновниках или агентах во временно оккупированных областях, посылали подозрительные сигналы посредством ракет, почтовых голубей[11]. В целом наличие таких анклавов в ожидании немецкого наступления с начала 1915 г. военные власти считали совершенно нетерпимым.
Если немцы-колонисты рассматривались как дружественный противнику анклав, неподвижный, но богатый ресурсами, то другая «враждебная» группа – евреи – попала под подозрение в силу своей подвижности. Это определялось самим характером основной деятельности евреев – торговлей и посредничеством в деловых связях с населением и, что особенно было опасно, – с самой армией. В условиях широкого размаха военно-хозяйственной активности армии евреи делались невольными получателями секретной информации. Потому возникали подозрения, что ею они могли делиться с противником или как активные недоброжелатели (по идейным или меркантильным соображениям), или как пассивные информаторы разветвленной сети разведывательных органов противника. Особенно такая информированность евреев об оборонительных планах русской армии считалась опасной в условиях быстрого немецкого наступления в мае – июне 1915 г.
Важным сопутствующим фактором общему недоверию к населению театра военных действий была его рознь, взаимное доносительство на евреев и немцев со стороны поляков, и наоборот. Армия оказалась втянута в эти раздоры в связи с тем, что солдаты-крестьяне, как правило, занимали в них определенно социальную позицию, поддерживали поляков, таких же крестьян, против «эксплуатации» со стороны евреев, немцев-колонистов и помещиков из числа тех же поляков. Столкновения происходили на почве обвинения поляками евреев, немцев и помещиков «шпионами», вследствие чего поляки обращались к армии для принятия соответствующих мер. Солдаты охотно шли на такие действия, превращая расследование против «шпионажа» в инструмент грабежа евреев, помещиков, немцев и т. п.
С другой стороны, армия в борьбе с евреями считала, что выполняет функцию защиты православного
Государственный архив Российской Федерации (далее – ГАРФ). Ф. 215. Оп. 1. Д. 213. Л. 1, 2, 3, 6; Д. 699. Л. 269 об.; Д. 611. Л. 32, 34, 96, 137, 138; Д. 167. Л. 23–24 об., 28. Донесения Варшавскому генерал-губернатору, 1914–1915 гг.; РГВИА. Ф. 2068. Оп. 1. Д. 301. Л. 328. Переписка командования Юго-Западного фронта, 1915 г.