Провинциальная хроника мужского тщеславия. Василий Викторович Вялый
тот факт, что неделю назад там умерла хозяйка, а то художники – народ впечатлительный?
– Бояться покойников, значит, бояться самого себя, – Репа сплюнул на окурок и бросил его в строительный мусор.
– Ну, вот и прекрасно, теперь за работу, – председатель протянул нам руку и, поправив шапку, сел в стоящий рядом «уазик». Машина, исторгнув из своего чрева облако выхлопных газов, тронулась с места.
– У нашего заказчика, по-моему, словесное недержание, – хохотнул Эдуард.
– Ему просто хочется побыстрее уравняться с тобой
интеллектом.
Варфоломеев подумал, стоит ли ему обижаться на мою реплику, но, увидев огромного черного кота, сидящего на заборе, тут же забыл услышанное.
– Василь, смотри – это то, что нам нужно. Какой замечательный кот!
– По-моему, это кошка.
– Откуда ты знаешь?
– По осанке. Мужики так грациозно не сидят.
Эдуард подошел к кошке и взял ее на руки.
– Пойдем, милая, к нам. Будет тебе прекрасный ужин из мышек.
– И, пожалуй, на завтрак останется, – добавил я.
Неторопливо и уверенно, словно была здесь не раз, кошка зашла в комнату. Степенно оглядевшись по сторонам, она перевела взгляд на нас. Мы замерли: на нас смотрели человеческие глаза – внимательные, проницательные и даже чуть презрительные.
– Кого мы принесли? Может быть, другую найдем? – предложил я, нервно закуривая. – Господи, ну и глазища!
– Вечно ты все преувеличиваешь. Кошка, как кошка, – не совсем неуверенно возразил Эдик.
Гостья, наконец, отвела взгляд, направилась к дивану и, запрыгнув на него, величаво устроилась на одеяле.
– Слушай, она, видимо, хочет сказать, что сегодня будет спать с тобой.
– Да уж лучше я к тебе переберусь, – заржал Репа.
Занявшись обсуждением предстоящей работы, мы забыли о животном.
– Доминировать должны красные тона, дабы символизировать красноречие нашего председателя, – ухмыльнулся Эдик.
– И пурпурные, чтобы не упустить из виду чувство юмора одного из авторов, – уточнил я.
– Ты вот шутишь, а при такой погоде, плитку для мозаики нам не привезут и через неделю.
– Ну и что ты предлагаешь?
– Завтра я поеду за плиткой, а ты нарисуешь панно на
картоне.
– Пожалуй, ты прав, – согласился я.
Рано утром Эдуард уехал в город. Умывшись и наскоро позавтракав, я принялся за работу. Кошка, сидя на диване, наблюдала, как я расстилаю картон, делаю наброски, пробую цветовые сочетания. Мыши исчезли, хотя она не проявляла к ним видимого интереса. Присутствие кошки почему-то тяготило, и я решил вынести ее на улицу.
– Пойдем, моя хорошая, во двор. У тебя теплая шубка и не будет холодно.
Она взглянула на меня презрительно и отвела взгляд в сторону. Я поставил животное на снег и быстро вернулся в комнату. Когда я вошел, кошка, как ни в чем не бывало, сидела на диване. Повторять