За одним столом. Ольга Исааковна Полякова
в себе другое, параллельное звучание – некое идеальное исполнение того, что играли. И эта работа перманентного слушания сразу двух звучаний, возведения в абсолют и сравнения с реальностью, отнимала все мои силы. Делала это бессознательно, но даже, когда поняла, чем занимаюсь, не смогла остановиться.
С годами это прошло, осталась резкая – до зубной боли – реакция на плохое исполнение и навязчивую «попсу». Если попадаю на такое, стараюсь сразу уйти, чтобы не мучиться.
Симхат Тора
В старших классах школы возник интерес к религии. Думаю, что основным двигателем в этом направлении была музыка. Тогда много слушала Баха, особенно часто его «Страсти по Матфею». Музыка настолько каждый раз потрясала, что решила прочесть Евангелие от Матфея. Мамина сестра Нина, переводчица с немецкого, часто ездила в Германию, и однажды привезла оттуда Библию по-русски в черном переплете с красным обрезом – лютеранскую, как я сейчас понимаю. Прочла все четыре Евангелия. Мало что поняла, но впечатлилась отдельными темами, даже, скорее, отдельными фразами.
Как-то вечером после школы моя подруга, Роза-Валентина, потащила меня на улицу Архипова. Там играла удалая музыка, перед харальной синагогой еврейская молодежь танцевала в круге по случаю праздника Симхат Тора. О празднике, как и о самой Торе, я не имела понятия, Ветхий Завет в тетиной Библии как открыла, так и закрыла. Теперь понимаю, что веселый дух диссидентства изрядно подогревал танцующих и всю собравшуюся толпу, будоража и заражая, – мероприятие было, скорее всего, несанкционированное, хотя тогда мне это не пришло в голову.
Валя бросила сумку на землю и тут же включилась в круг танцующих. По возбужденному блеску глаз и румянцу было видно, что ей все это доставляет огромное удовольствие. Кивками и жестами она приглашала меня присоединиться. Но я стояла у стенки и смотрела. И не могла пошевелиться. Не думаю, что это была стеснительность – хотела, рвалась, но не сдвинулась с места. Физическая неподвижность рядом с общим движением, плюс, нереализованность желания – в голове и во всем теле начался кошмарный вихрь.
– Это же мой народ, мои соплеменники! Они должны быть мне ближе, чем все остальные люди в этой стране, с которыми я общаюсь. Тогда почему я не могу войти в их круг, танцевать с ними, веселиться и быть вместе? Но я не могу… И это не страх, тут что-то другое… Не понимаю…
От этих мыслей все внутри рвалось на части, сердце ныло – среди всеобщего веселья я рыдала, подпирая стену синагоги. Откуда-то пришло знание, что так будет всегда. И как ни старалась отделаться от этого знания, оно непререкаемо висело, среди кипящих мыслей, окруженное непонятной безмятежной пустотой.
Как я не стала христианкой
Первого августа 1968 года мне исполнилось 16. Мы с друзьями отмечали это событие в арбатском кафе, напротив театра Вахтангова. В нашей компании был молодой человек по имени Алеша, в которого я тогда была страстно влюблена. Алеша играл на скрипке, мечтал стать хоровым дирижером и время от времени – мне