Терминатор в Болгарии. Дмитрий Евгеньевич Пинхасик
из-под которой что есть мочи выдавливал мышцы спины и груди, пытаясь казаться полушварцнигером. На ногах у меня были синие шлепанцы. Стройная Анечка демонстрировала свои модельные ножки и модную стрижку ватникам, а Фокс удивлял их моднейшим спортивным костюмом «Adidas» с тройными белыми полосками по бокам. Мы ехали в Болгарию и старались не ударить в грязь лицом все-таки. Итак, делая вид, что мы не видим лес взглядов и не слышим рокота их обсуждений нас, мы медленно прогулочным, неторопливым шагом дефилировали, как по подиуму вдоль платформы мимо зрителей. Они тоже держали себя в рамках и не тянули к нам руки потрогать или оторвать какой-нибудь кусочек, даже не обращались к нам с просьбами забрать их к нам жить или дать им диковинку какую заморскую. Внутри вокзала напряжение улетучилось, и мы начали покупать Львовские товары народного потребления. Пополнив запасы провианта, мы с пакетиками яблок и бутылками «Буратино» и «Тархуна», с песочными колечками по 22 копеечки, вдохнув внутрь побольше воздуха, чтобы казаться крупнее, с важным видом выступили из вокзала обратно на территорию черни. Уныло попивая пиво, заедая его воблой и лакируя все это семечками, серая платформа опять уставилась на нас, оценивая новости из параллельной жизни.
Итак, мы начали свой путь назад. Серые дети, сплевывая под себя, выдыхали дым «Беломора» в нашу сторону и показывали на нас пальцами, смеясь в грязные ладошки и шепчась. Время стоянки подходило к концу. Какой-то поезд приближался к нам на встречу и, замедляясь, начал заходить между нашей территорией «гражданской войны» и болгаро-ориентированным поездом. На всякий случай мы ускорили шаг. Поезд оказался бес конечно длинным и зачем-то полз со скоростью мёртвой, так и не разрешившейся кладкой яиц черепахи. Поглядев на часы, под лёгкое улюлюканье местных мы перешли на трусцу. В этот момент, как и положено по всем законам жанра, резиновый столбик шлепанца, который живёт между пальцев ноги, вырвался из подошвы и превратил меня в хромого Чарли Чаплина. Схватив тапок в руку, ценой разбитого о платформу Тархуна я ещё ускорил полубосиковый бег. Стало понятно, что время неумолимо кончается, а прибывший поезд окончательно умер, отрезав нас от цели. Мы уже бежали во всю силу, побросав все, что у нас было в руках. Ватники повскакивали со своих мест и гремели не хуже трибун стадиона, свистя и гогоча над нами! Спрыгнув с окончившейся платформы, мы побежали по путям вдоль отрезавшего нас поезда. Особенно хорошо бежать по щебню было мне, ведь я был босиком. Между вагонами мы в ужасе увидели, что наш поезд медленно тронулся и начал ползти вместе со всеми нашими вещами, паспортами и деньгами в дружественную страну. Сопровождая шоу криками и визгами, мы наконец достигли последнего вагона нашей преграды и подбежали к едущему нашему поезду. «Прыгай! Прыгай!» – орал я жене, видимо, я хотел, чтоб сначала залезла она, а потом уже будучи уверенными, что мы все вместе запрыгнули бы, мы с Фоксом. Поезд-сволочь разгонялся все быстрее прямо на глазах. Некоторые пассажиры