«Мария Селеста». Татьяна Михайловна Чистова
четкость и цвет. Черный, как зола, борт без полутонов и оттенков, и такого же цвета были фигуры и лица людей, смотревших с борта вниз. Эти трое, чуть в стороне – наверняка, матросы, они и выглядят почти так же, как и те, кто сидит вместе с ним шлюпке. Рядом еще один, но он лишь глянул быстро вниз и тут же исчез. Зато остальных Павел узнал сразу, он уже видел их раньше на старых фотографиях. Вон тот, остановившийся неподалеку молодой человек со светлыми усами, ухватившийся левой рукой за канат, это наверняка Альберт Ричардсон, помощник капитана. Самого капитана не видно, зато показавшуюся на мгновение женщину Павел узнал сразу. Сара Элизабет Бриггс собственной персоной, жена капитана, сопровождавшая мужа в его последнем плавании. Значит, здесь должна быть и их дочь – двухлетняя София Матильда Бриггс.
Шлюпка шла рядом с бортом бригантины, а Павел все сидел, задрав голову вверх. Он никак не мог отделаться от ощущения, что смотрит на мир вокруг себя словно сквозь мокрое мутное стекло. И корабль – вот он, качается на волнах совсем рядом, только протяни руку и коснись пальцами холодного мокрого дерева. И люди, те, чья странная судьба и необъяснимая смерть волновали его столько лет, тоже близко, и все они здесь, все пока живы и здоровы. И все похоже на кадры при замедленной съемке, время движется медленно, растягивается и норовит вот-вот остановиться совсем. Да еще и лица людей вдруг помутнели, расплылись в сизой дымке, и Павел почувствовал, как страх становится сильнее холода. Павлу показалось, что с борта еще не успевшего стать призраком корабля смотрят души тех, кто сгинул тогда в океане. А отступать поздно – шлюпка уже подошла к забортному трапу. Павел поднялся на затекшие от долго сидения и от холода ноги и медленно, цепляясь за поручни, начал подниматься по деревянным ступенькам вверх. Саквояж вдруг стал неподъемным, тянул вниз, ноги отказывались подчиняться, отяжелели, Павел оступился несколько раз и оглянулся назад. Но кроме покрытой серой рябью поверхности воды не увидел ничего, исчез даже крохотный плот. Отступать было некуда, дорога вела только вперед. А на палубе его уже ждали, высокий подтянутый молодой человек в белой (офицерской) форме уже быстро двигался навстречу новому пассажиру. А следом за ним показался другой человек, и в нем Павел узнал капитана Бенджамина Бриггса. Трое матросов сделали несколько шагов вперед и остановились, пропуская начальство вперед. Воздух и туман сгустились, стали липкими и тягучими, люди двигались в нем плавно и медленно. Павел, как сквозь вату, услышал за спиной шаги поднимавшихся по трапу следом за ним матросов, их голоса. Павел сделал шаг в сторону и обеими руками вцепился в свой саквояж, огляделся затравленно. Ему почему-то пришла на ум дикое сравнение: этот корабль – плавучее кладбище, а те, кто на нем – как восставшие из могил мертвецы. Или не восставшие, а наоборот – жаждущие упокоения. «Их же никто не похоронил тогда… Ты бы еще на «Летучий Голландец» тур купил» – здравая мысль пришла, как всегда вовремя. Впереди оставалось еще часов двадцать,