Белая Богиня. Роберт Грейвс
знати пристало,
Береза на бой
Явилась последней,
Не спеша стала в строй.
У вереска тополь
Утешенья просил,
От ран изнемог он,
Лишившийся сил.
Тополя-братья
Как один сметены
Сталью холодной
И вихрем войны.
Средь вязов-дружинников
На врага виноград
Бросается яро,
Увенчан стократ.
Прославились в битвах
Терн, чьи горьки плоды,
И боярышник, сходный с ним,
Вестник беды.
Тростник быстроногий,
Ракитник, его чада,
И дрок, прежде буйный,
А ныне – отрада.
Наделявший приданым
Тис стоял в стороне,
С бузиною, что долго
Не сгорает в огне,
И с яблоней дикой
В тени под скалой —
Из «Песни о Мэлдерве»
Насмешницей злой.
Робеют, в укрытье
Таясь дотемна,
Жимолость, бирючина
И с ними сосна.
Хоть со мной не считались —
Так я был мал, —
Я в битве деревьев
Славу снискал.
Глава третья
Пес, олень и чибис
Наиболее полно, хотя чибис там и не упомянут, исходный вариант «Битвы деревьев» изложен в «Мивировых древностях». Это совершенный образец загадочной в своем лаконизме мифографии, запечатлевший, по-видимому, наиболее важное событие в религиозной жизни дохристианской Британии:
«Вот энглины [эпиграмматические стихи], что были пропеты во время Кад Годдай, битвы деревьев, или, как некоторые именуют ее, Кад Ахрен, случившейся из-за белого оленя и пса; а пришли они из Аннуна [потустороннего мира], и привел их Аматон ап Дон. И посему стали биться Аматон ап Дон и Араун, владыка Аннуна. И сражался в той битве муж, коего нельзя было одолеть на поле брани, пока неизвестным оставалось его имя. А на противной стороне билась жена по имени Ахрен [ «Деревья»], и, пока неизвестным оставалось ее имя, над ее войском нельзя было взять верх. А Гвидион ап Дон отгадал имя мужчины и пропел два энглина, которые мы тут и приводим:
Не споткнется мой конь, коего я пришпориваю;
Длинными ветками ольхи украшен твой щит,
Браном зовешься ты, Браном сияющих ветвей.
Не споткнется мой конь, несущий меня на битву:
Длинные ветви ольхи – в руке твоей:
Ты Бран, судя по ветви, что ты держишь, —
Аматон Добрый победил».
Сюжеты, подобные отгадыванию имени Брана, хорошо известны антропологам. В древности, если тайное имя бога становилось явным, враги его народа могли воспользоваться им, чтобы творить с его помощью против него злокозненное колдовство. У римлян существовал известный как elicio (выманивание) обычай узнавать тайные имена богов тех народов, с которыми они воевали, и соблазнительными посулами зазывать их в Рим. Иосиф Флавий в сочинении «Против Апиона»[50] приводит описание подобного магического ритуала, совершенного в Иерусалиме во II в. до н. э.