Песочный человек. Оксана Олеговна Заугольная
уроком была алгебра, и Мишка впервые не дрожал от страха, что его спросят. Он в этот раз и впрямь был плохо готов, после бессонной-то ночи. Но в этот раз он думал о том, что сделает, если его спросят. Прямо на уроке, чего ему терять, он подойдет к Инне Валентиновне и прочитает ей стишок. Негромко, чтобы другие не услышали.
Может, Инна Валентиновна что-то почувствовала, а может, она все-таки читала мысли, но Мишку за весь урок она так и не вызвала. Будто и вовсе нет никакого Мишки! Вот всегда бы так. Мишка чуть было не дрогнул, но вспомнил, как математичка измывалась над его одноклассниками, довела до слез Улиткину Вику, а еще обозвала их всех вместе лоботрясами и неучами. Насчет себя Мишка уверен не был, но за ту же Лизу Катину было обидно.
Так что, когда звонок прозвенел, он дождался сначала любимой фразы Инны Валентиновны «Звонок для учителя», а потом ее кивка. Так она разрешала всем покинуть класс. И вот какая штука. Даже если после алгебры была не большая перемена и в столовую идти было не надо, весь шестой «А» все равно выметался из кабинета за пару секунд. Будто Инна Валентиновна отравляла воздух вокруг себя, и хотелось оказаться как можно дальше от нее.
Одним словом, не было ничего удивительного в том, что менее чем через минуту в кабинете остались только Мишка и учительница.
– Чего тебе, Дроздов? – Инна Валентиновна так мрачно посмотрела на него, что Мишка с трудом подошел ближе.
Колени у него дрожали, и больше всего он боялся, что станет заикаться. Вдруг именно из-за этого заклинание не сработает? Вот обидно будет!
Наконец он набрался смелости, сел за первую парту прямо перед учительницей и, глядя ей в глаза, четко произнес по памяти:
– Катилася торба
С высокого горба.
В этой торбе
Смерть, страх, убийца.
С тобой хочу я поделиться!
Глава 5
Некоторое время ничего не происходило. Инна Валентиновна смотрела на него, и ее некрасивое лицо стало еще неприятнее из-за выпученных глаз и приоткрытого тонкогубого рта. Но наконец и она отмерла.
– Я смотрю, ты, Дроздов, совсем уже охамел, – произнесла он и хлопнула по столу классным журналом. Не нужно было быть гением, чтобы понять, о чем она думает. Жалеет, что не может влепить двойку по алгебре. Даже по поведению не может. С Инной Валентиновной уже такое случалось. За плохое поведение она ставила двойки на свой предмет. На родительском собрании ей долго объясняли, что так нельзя. И даже двойки за поведение ей разрешили ставить только за проступки на уроках. А то она могла и после уроков поймать ученика и за что-то двойку поставить. Уж такой она была человек.
– Учителю «тыкаешь», – продолжала Инна Валентиновна, которая, похоже, даже не поняла, какие над ней сгустились тучи. – Так и до поджога школы недалеко. И в полицию попадешь обязательно, помяни мое слово!
Мишка молчал. Ему не очень интересно было знать, что еще придумает учительница. Его беспокоило, передался ли песочный человек. А вот то,