Смертельные прятки. Александр Тамоников
реалиях следовало искать новые подходы. Изолировать Советский Союз становилось все более невыгодно, а бросать открытый вызов – просто глупо. Пришло время найти возможность взаимососуществования. Этим Эйзенхауэр и собирался заняться в Женеве.
Но если Эйзенхауэр придерживался мнения, что отношения с Союзом все же нужно укреплять, то госсекретарь Даллес был категорически против этого. Более того, он считал недопустимым даже нейтралитет по отношению к советской коммунистической идеологии и ее пагубного влияния на мир. Мнение, которое не совпадает с мнением Соединенных Штатов, – ошибочное мнение, которое требуется искоренить, – такова была позиция Даллеса. Позиция, которую президент Дуайт Эйзенхауэр не желал обсуждать, лежа на больничной койке, тем более после провала в Женеве.
Тем временем доктор Снайдер закончил осмотр, остался доволен состоянием пациента и заявил:
– Думаю, десять-пятнадцать минут вы можете уделить государственным делам, но не более того. Попросить господина Даллеса войти?
– Конечно, доктор Снайдер, зовите. – Президент вздохнул с сожалением и приготовился к массированной словесной атаке.
– Господин президент, доброго вам здоровья, – ввалившись в палату, наигранно произнес Даллес. – Говорят, сегодня вам лучше?
– Добрый вечер, Джон, – поздоровался президент. – Да, сегодня гораздо лучше.
– Я говорил с врачами. Меня заверили, что инфаркт не был обширным. Нам повезло.
– Наверное. – Дуайт не стал уточнять, кому и в чем повезло, уверенный в том, что Даллес даст пояснения сам. Он не ошибся. Выдержав незначительную паузу, Даллес перешел к обсуждению вопроса, ради которого пришел.
– Состояние вашего здоровья вызвало серьезные опасения в государственном аппарате, – начал Даллес. – Инфаркт – вещь серьезная, от такого рукой не отмахнешься.
– Даже президенты имеют право болеть, Джон, – мягко произнес Эйзенхауэр. – Не думаю, что вам стоило приезжать. Пару недель, и я снова буду в строю.
– Рад слышать, что настрой у вас самый оптимистичный, но повторюсь: инфаркт не ушная инфекция, от него просто так не отмахнешься. И потом, две недели – большой срок для президентских забот. Кто-то должен возглавить аппарат до вашего возвращения.
– Разве у нас нет готового решения этого вопроса? – притворно удивился Эйзенхауэр.
– Вы имеете в виду вице-премьера? – Даллес едва заметно скривился.
– Его право взять на себя заботы о государственных вопросах закреплено в Конституции, разве нет? – напомнил Эйзенхауэр. – Ранее я давал распоряжение относительно созыва кабинета и Совета национальной безопасности. Они должны проходить по утвержденному графику, несмотря ни на какие осложнения, в том числе невзирая на мою болезнь.
– Хотите, чтобы Никсон провел заседание кабинета министров? А через год занял ваше место в президентском кресле? – Даллес решил говорить открытым текстом. –