Самурай из Киото. Михаил Белозеров
дам теперь не выйдет после битвы на поле брани, чтобы отрезать головы любимым самураям, обмыть, оплакать, сделать им соответствующие прически и похоронить с подобающими почестями. Никто. Ибо война между родственными кланами на этот раз носила самый ожесточенный характер, и никто не хотел уступать.
– Не знаю я, что такое Чертоги, – признался Натабура. – Я из страны Нихон. – И снова надолго закашлялся.
– Нихон… – задумчиво произнес староста Канрэй Синтага, пошевелив толстыми, жирными пальцами. – Значит, ты иноземец… – сделал он вывод, переходя на ты.
С одной стороны, это упрощало дело. Если окажется, что такой страны не существует (а староста плохо знал географию), но мальчишка все же иноземный принц, то его со всеми почестями стоит отвезти ко Двору. Если же мальчишка украл знак кёте, то в лене старосты одним бесправным работником будет больше. Хотя последний вариант маловероятен. Впрочем, если все же в Чертогах произошел переворот и этот мальчишка – опальный принц, присвоивший чужое имя и выдумавший неизвестную страну, то за усердие старосту хорошо наградят: или за спасение высокого лица, или за своевременный донос.
– Я отправлю в столицу гонца… – Староста выжидательно замолчал.
Однако на лице мальчишки не дрогнул ни единый мускул – то ли он ничего не понял, то ли имел отменную выдержку. Старосту вдруг ужалила мысль: Натабура может быть шпионом из неведомой страны или из Ая! Тогда его бдительность будет оценена еще выше по государственному реестру Гуэмэ! Быть может… Староста задохнулся от волнения. Быть может, даже переведут на придворную должность, например, в тайную канцелярию! В любом случае он ничего не проиграет – если все сделает правильно. Сердце старосты чуть ли не выпрыгивало из груди. Это был шанс – единственный, неповторимый, который выпадает раз в жизни.
– Клянусь, это правда! – Казалось, Натабура уловил ход мыслей старосты и в отчаянии махнул в сторону моря в надежде, что жители деревни называли его страну по-другому.
«За голубыми, небесными горами, которые походили на горы Коя, прятался монастырь Курама-деру, в котором я найду учителя Акинобу, – с тоской подумал он, – и все потечет по-прежнему, как в детстве. Однако, похоже, эти люди ничего не слышали ни о Тайра, ни о Минамото, ни о последнем великом сражении в проливе Дан-но-Ура рядом с островом Хонсю, да и вообще не имеют ни малейшего понятия о Нихон. Неужели меня вынесло в Корею? Нет, это не корейцы. Уж они-то знают о Киото. Во время странствий с учителем Акинобу мы не раз сталкивались с ними на западных границах страны, где они ведут обширную торговлю. У них есть чему научиться – корейцы славятся рукопашным боем и крепкими мечами».
– Там нет никакой земли. – Староста брезгливо взглянул в низкое окно, за которым солнце, освещая вечерние облака, падало в океан. Усы его возмущенно топорщились, а толстые, жирные пальцы нервно выбивали дробь.
Возникла пауза, в течение которой Садако и Когима безмерно страдали, а староста Канрэй