Великий Гэтсби. Главные романы эпохи джаза. Фрэнсис Скотт Фицджеральд
но движение, которым он вытер о штанину ладонь, было неторопливым. Мак-Киско, которого бренди обратило в бесшабашного храбреца, сложил губы так, точно надумал посвистеть, и стоял, равнодушно задрав длинный нос в небо, пока к нему не вернулся с носовым платком в руке Эйб. Француз глядел в сторону. Розмари затаила дыхание и стиснула зубы, ей было страшно жалко Мак-Киско, а Барбана она ненавидела.
– Один – два – три! – звенящим голосом отсчитал Эйб.
Они выстрелили одновременно. Мак-Киско покачнулся, но устоял. Оба промахнулись.
– Все, довольно! – крикнул Эйб.
Участники дуэли сошлись в кучку, все вопросительно смотрели на Барбана.
– Я не считаю себя удовлетворенным.
– Что? – нетерпеливо спросил Эйб. – Разумеется, вы удовлетворены. Просто еще не поняли это.
– Ваш подопечный не желает стреляться дальше?
– Вы дьявольски правы, Томми. Вы настаивали на дуэли, мой клиент пошел вам навстречу.
Томми презрительно усмехнулся.
– Расстояние было просто нелепым, – сказал он. – Я непривычен к подобным фарсам, а вашему клиенту следует помнить, что он не в Америке.
– Америка тут решительно ни при чем, – резко ответил Эйб. И добавил примирительно: – Все это зашло слишком далеко, Томми.
Последовали недолгие переговоры, затем Барбан кивнул Эйбу и холодно поклонился своему недавнему противнику.
– Пожимать друг другу руки они не будут? – спросил француз.
– Они уже знакомы, – ответил Эйб. И сказал Мак-Киско: – Пошли, пора возвращаться.
Они повернулись к машине Эйба, и Мак-Киско, внезапно возликовав, схватил его за руку.
– Минуту! – спохватился Эйб. – Нужно вернуть пистолет Томми. Вдруг он ему снова понадобится.
Мак-Киско протянул Эйбу пистолет и грубо сказал:
– Черт с ним. Скажите ему, что он может…
– Сказать, что вы хотите продолжить дуэль?
– Нет уж, хватит, – выкрикнул Мак-Киско. – Я и так хорошо себя показал, верно? Не струсил.
– Вы были здорово пьяны, – напрямик сказал Эйб.
– Ничего подобного.
– Ну, ничего так ничего.
– Да и какая разница – был, не был?
Самоуверенности в нем все прибавлялось, и на Эйба он смотрел уже возмущенно.
– Какая разница? – повторил он.
– Если вы ее не видите, не о чем и говорить.
– Вы разве не знаете, что во время войны вообще никто не просыхал?
– Ладно, оставим это.
Однако эпизод еще не завершился. Услышав нагоняющие их поспешные шаги, они обернулись и увидели врача.
– Pardon, Messieurs, – отдуваясь, произнес он. – Voulez-vous régler mes honorairies? Naturellement c’est pour soins médicaux seulement. M. Barban n’a qu’un billet de mille et ne peut pas les régler et l’autre a laissé son porte-monnaie chez lui[31].
– Вот в чем на француза всегда можно положиться, – сказал Эйб и затем доктору: – Combien?[32]
– Давайте я заплачу, – предложил Мак-Киско.
– Нет-нет, я при деньгах. А опасности мы все подвергались
Прошу прощения, господа. Не могу ли я получить мой гонорар? Натурально, лишь за медицинскую помощь. Господин Барбан рассчитаться не может, у него с собой только купюра в тысячу франков, а другой господин оставил бумажник дома (
Сколько? (