Тайна Тюдоров. К. У. Гортнер
уселся на стоявший неподалеку бочонок и извлек из джеркина[4] два диких яблочка. Одно бросил мне.
– Как охотничья птица[5].
– Интересное имя. А еще какое-нибудь у тебя есть?
Откусив от яблока, я скривился. Есть хотелось ужасно, ведь у меня крошки во рту не было со вчерашнего утра. Но яблоко попалось очень уж кислое.
– Нет, – ощетинился он. – К чему мне фамилия?
– Действительно, ни к чему, – согласился я. – По крайней мере, легко запомнить. А сколько тебе лет, Перегрин?
– Двенадцать. А тебе?
– Мне двадцать, – ответил я, мысленно добавив: «Или я так думаю».
– Надо же! – Он швырнул огрызок яблока в стойло Шафрану, и тот довольно зачавкал. – Ты выглядишь моложе, – пояснил он, вторя моим мыслям. – Мне показалось, ты почти как Эдуард. Ему пятнадцать.
– Эдуард? – переспросил я. – Ты имеешь в виду Эдуарда его величество короля?
Перегрин нахмурился:
– Странный ты. Нездешний, что ли?
Я ухмыльнулся. Все-таки сироту видно сразу. Тот, кто прожил жизнь, полагаясь только на себя, как правило, соображает очень быстро и, когда надо, отвечает вопросом на вопрос. Вот уж не думал, что встречу родственную душу в Уайтхолле. И разумеется, его уловка лишь подтверждает мою правоту. Он знаком с королем.
– Да, нездешний. Я из Вустершира.
– Никогда не бывал там. Я вообще нигде не бывал дальше Темпл-бара[6].
Я кивнул, стряхивая с носа соломинки:
– А ты хорошо знаешь его величество?
Он пожал плечами:
– Если можно хорошо знать короля, то да. Он сюда много раз приходил. Он любит животных и ненавидит сидеть взаперти. Его светлость герцог всегда заставляет… – Он оборвал сам себя и насупился. – Нечестно так допытываться.
– Да я просто спросил, – улыбнулся я. – И подумай: кому я расскажу? Я ведь не такая уж важная персона. Мне очень любопытно, как это подручный конюха встречается с королем?
– Я не просто подручный конюха. Я много чего могу.
Он поджал губы и смерил меня оценивающим взглядом, прикидывая, стою ли я его откровений. Было видно, однако, что ему очень хочется поделиться с кем-то: как и я, он явно рос в одиночестве.
– Ты сказал, королю не по нраву сидеть взаперти, – напомнил я.
– Да, Эдуарду, ну, в смысле королю, ему всегда надо что-то там учить или писать или встречать каких-то людей, до которых ему нет дела, – вот он и сбега́л время от времени сюда ко мне. Или, скорее, к собакам и лошадям. Я ведь присматриваю за ними. А он любит своих животных.
– Ну да, – рассеянно ответил я и подумал о Елизавете.
О страхе, который отразился на ее лице во время речи герцога. Мне хотелось прямо-таки забросать мальчишку вопросами, но приходилось сдерживаться. Возможно, он видел короля совсем недавно. Беседовал с ним. Что же еще ему известно?
– А он часто бывал здесь, на конюшнях? – осведомился я.
Даже если он немного преувеличит
Верхняя мужская одежда англичан в XVI в., носившаяся поверх дублета.
В переводе с английского peregrine означает «сапсан».