Тёмная королева. Проклятый отбор. Инесса Иванова
с древне-викейского. Имя нарицательное, означавшее королевскую особу, когда этот мир был ещё молодым, и вместо зимы здесь царствовало вечное магическое лето.
– Посмотрим, сколько он проживёт, – хмуро откликнулся отец. – Никогда не видел снежного барса такого цвета!
Детёныш, словно понял, что говорят про него, и ожил, попытавшись укусить меня за палец, но я, вскрикнув от неожиданности, аккуратно опустила его в корзину, накрыв плотной тканью.
Сёстры, наблюдая за этой сценкой, заулыбались, и воздух родного очага снова стал мне близок. Я поняла, что вернулась домой. И, оглянувшись повторно, окинув взором всех домочадцев, с тупой болью в сердце вдруг ясно поняла, что пробуду здесь недолго, а разлука продлится годы. Наши взгляды с отцом скрестились, и в его тёмных, как ночь, глазах я прочла, что он думает также
2
– Ты стала совсем взрослой, – костяным гребнем мама расчёсывала мне перед сном волосы, а я слушала её речь, как слушают журчание ручья и звуки леса, не особенно вдаваясь в смысл. Достаточно того, что они были. Здесь. Рядом.
Стоит протянуть руку, и Виленна обнимет меня, споёт одну из своих знаменитых колыбельных, под которые мы с сестрами засыпали длинными зимними вечерами. Огонь в камине почти догорал. Зимой топить все комнаты разом было непозволительной роскошью, поэтому по-настоящему мы отогревались только в спальне.
– Разве я теперь гостья? – спросила я, прервав уверения матери в том, что всё останется как прежде. Чем дольше она так говорила, тем больше я уверялась, что это неправда. Я стала иной, это очевидно, раз в родном доме чувствовала себя приезжей. – Почему ты поменяла мою комнату?
– Рано или поздно каждая женщина становится гостьей в отчем доме, но ей всегда там рады. В той комнате теперь живёт Далия, – вздохнула Виленна и, отложив гребень, посмотрела на меня в зеркало, поцеловав в макушку. – Ты знаешь, она теперь почти невеста и не может жить с младшими. А эта спальня гораздо лучше твоей прежней. И просторней.
Комната и впрямь отвечала даже нескромным притязаниям и предназначалась для дорогих гостей, взбреди им в голову остаться у нас дольше, чем на пару дней.
Ригу она понравилась значительно больше, чем мне. Барс облюбовал кровать и устроился на одной из подушек, пресекая шипением и мяуканьем всякие попытки его согнать. Наконец, по моей просьбе, зверя оставили в покое.
– Её уже просватали? – спросила я, наклонив голову и отведя взгляд. Перевести разговор, оттянуть неизбежное. Что я хотела в тот момент? Убедиться, что семья одобряет моё решение вернуться в столицу? Мы и так все знали, что я не отступлюсь.
– Пока нет, – Виленна отошла, сложив в шкатулку драгоценности, которые я привезла с собой. Оставлять их в столице было бы неразумно, особенно, учитывая, что они одни из немногих ценностей нашей семьи. – Но мы надеемся, уже к лету дело сладится. Я знаю тебя, Хильда, не ходи вокруг, как голодная лиса. Хочешь спросить, спроси.
– У меня нет вопросов, мама, – я нахмурилась и встала, отойдя в тень оконной ниши. Снег ещё