Адмирал Советского Союза. Николай Герасимович Кузнецов
тринадцать и заведомая уверенность в обреченности корабля, на борту которого находится женщина. Наш посол в Англии И. М. Майский однажды рассказывал мне, как в 1942 году командир английского крейсера «Кент» не хотел принимать на борт советскую делегацию, в которой находились две женщины. Едва уговорили. Когда эта делегация возвращалась на родину, крейсер столкнулся с танкером, и это несчастье целиком приписали присутствию на боевом корабле женщин. Получилось, что суеверие оправдалось.
Мы подобные суеверия считаем смешными, но женщину на боевых учениях я увидел впервые.
– Ну какие там учения, коль баба на борту… – шутили моряки, когда вместе с комфлотом на мостик поднялась Сахарова.
Серьезного значения этому не придали. Учения начались нормально. Первая их часть, в районе Феодосии, прошла успешно. Бригада крейсеров взяла курс на Севастополь. Неожиданно испортилась погода. Со стороны Новороссийска появились штормовые облака, по морю пошла рябь. Вскоре весь горизонт затянуло тучами. Для крейсеров это не преграда, а для авиации и торпедных катеров того времени – плохо.
Еще засветло поступило донесение о вынужденной посадке одного самолета где-то у Ялты. Торпедные катера не могли больше держаться в море. Учения пришлось отменить. Комфлот приказал мне следовать к месту посадки гидросамолета. Правда, наша помощь ему уже не потребовалась – его взял на буксир эсминец. Но беда приходит всегда не одна. Пронесшийся нежданно шквал унес в открытое море несколько застигнутых врасплох барж. Качаясь с борта на борт, мы спешили оказать им помощь. Маневр удался, и баржи вскоре передали буксиру. Совсем стемнело, когда мы входили в Севастополь.
– Мы же предупреждали, что получится из учений, если… – осмелели «пророки». – Ведь сбылось наше предсказание?..
Уже в салоне в присутствии самой «виновницы» я рассказал об этом комфлоту.
– Теперь ваша команда вполне серьезно поверит этой сказке! – рассмеялся Кожанов.
– Ну, а я на учения никогда больше проситься не буду, – полушутя добавила Сахарова.
Э. С. Панцержанский весь день стоял рядом со мной на мостике. Он не вмешивался в мои распоряжения, изредка вытаскивал из кармана свой «колдун» и что-то в него записывал. Когда крейсер входил в гавань, а нам предстояло в темноте и при довольно сильном ветре встать на бочку, Панцержанский зорко следил за каждой моей командой. Мы тогда считали позорным освещать бочку прожекторами и при любой погоде вставали в полной темноте. Этот маневр был отработан всеми крейсерами отлично. Он удался и на этот раз. Вся операция заняла не более десяти минут.
– Браво, кэптен! – воскликнул Панцержанский и крепко пожал мою руку.
Это была последняя встреча с замечательным человеком и моряком. Я знал, что в годы гражданской войны он командовал Онежской флотилией, потом бывал на кораблях Балтийского флота, командовал морскими силами Черного моря. В последние годы своей жизни Э. С. Панцержанский работал в Москве.
В