Адмирал Советского Союза. Николай Герасимович Кузнецов
улыбнется: мол, тоже мне лодки. Но ведь угольные миноносцы водоизмещением в четыреста – пятьсот тонн тоже считались когда-то грозой морей. Каждому свое время. Не будь «малюток», не появились бы и атомные лодки. Не пройди на них школу прежние командиры, не сумели бы мы управлять и современными лодками.
Наш надводный флот на Тихом океане был невелик. Крейсера и эсминцы появились там позднее. А нам приходилось обходиться старыми сторожевиками, минными заградителями, торпедными катерами, малопригодными для такого театра. Труднее всего приходилось тем, кто служил на «Шквалах» и «Штормах» (сторожевые корабли водоизмещением 700 тонн). Бывало, сторожевик едва достигнет залива Петра Великого, как его уже бросает из стороны в сторону, с борта на борт. А ведь им приходилось плавать в штормы и заходить далеко от базы.
Однажды погода заставила наш сторожевик вернуться в базу.
– Почему медлите с поворотом? – спросил я командира корабля.
– Выбираю более удобный момент, а то и перевернуться можем.
На Черном море я служил на крейсерах и только с мостика мог наблюдать, как кувыркаются сторожевики. Как-то на учении Черноморского флота из-за разыгравшегося шторма все малые корабли вернулись в базу. Только один, кажется, «Шквал», которым командовал Л. А. Владимирский, удержался в кильватере. Комфлот Кожанов специально отметил это на разборе учений.
Запомнился и другой случай. Как-то наш крейсер стоял на ремонте, и меня назначили посредником на сторожевик, которым командовал А. И. Малиновский. Возле мыса Тарханкут мы попали в сильный шторм. Нас дважды тряхнуло, да так сильно, что стекла на мостике разбились вдребезги. Это довольно редкое явление называется «восьмеркой». Вызывается оно тем, что корма корабля поднимается высоко вверх, а винты, развив максимальную скорость, начинают молотить в воздухе. Затем корабль кренится, в это время один из винтов уже входит в воду, а другой продолжает работать вхолостую. Эта сила вызывает огромную вибрацию, как бы ломает корабль. Кажется, что мачты и трубы вот-вот упадут на палубу… Нервы командира не выдержали, и он запросил помощи.
В тот день я по достоинству оценил тяжелую службу на малых кораблях.
Вот почему я считаю: командиры-надводники Тихоокеанского флота – А. Г. Головко, С. Г. Горшков, Ф. С. Октябрьский, В. А. Андреев, В. Л. Богденко, Т. А. Новиков, В. Ф. Котов – всех невозможно перечислить – прошли на Тихом океане отличную школу. Крупных кораблей здесь тогда еще не было. Моряки смело выходили в штормовой океан на эсминцах, сторожевиках и катерах.
Большую силу нашего Тихоокеанского флота представляла морская авиация. Ее держали в постоянной боевой готовности. Командовал ею вначале Л. И. Никифоров, затем С. Ф. Жаворонков, а соединениями – В. В. Ермаченков, Е. Ф. Логинов, Б. Л. Петров, Б. А. Почиковский. Полеты по таким маршрутам, как Владивосток – Камчатка, удар по «противнику» и возвращение обратно – и теперь не такое уж легкое дело. А в ту пору громоздкие ТБ-З выполняли подобные