Призраки памяти. Наталья Гимон
допотопного сотового, внезапно стал очень серьёзным и, помедлив секунду, тихо произнёс:
– Опять выкрутили лампочки в подвале. Похоже, кому-то снова тёмную устраивали. – И вдруг он зло тряхнул головой. – Блин, достали! За последнюю неделю уже третий раз! Как специально подгадывают, пока наш смотритель – мистер Брекон – со своим вывихом носится. – Мэтт взъерошил ладонью волосы и обернулся: – Слушай, ты только не уходи никуда. Дождись меня, хорошо? Я быстро: сбегаю, помогу ему с этими несчастными лампочками и вернусь. Заодно куртку прихвачу. – Он улыбнулся мне и, глядя прямо в глаза, чётко повторил: – Никуда не уходи! Обещаешь?
Я кивнула, и мой друг помчался в сторону главного двора. Я проводила его взглядом, поднялась почти на самый верх трибун и стала ждать.
Успев посмотреть тренировку группы поддержки и один урок физкультуры, я поняла, что сижу здесь уже часа два и потихоньку начинаю замерзать. Солнце давно спряталось за пеленой облаков, и несильный, но всё же прохладный ветер, разгуливая среди скамей болельщиков, заставил меня поплотнее запахнуть куртку. Неожиданно на нос мне упала дождевая капля, и я, подняв глаза, увидела прямо у себя над головой тяжёлые грозовые тучи, медленно наползающие откуда-то из-за моей спины. И на фоне их переваливающегося по небу тёмно-серого брюха чёрным прямоугольником выделялась коробочка камеры видеонаблюдения. Оглядев весь стадион, я вдруг ясно вспомнила, что эти устройства слежения за порядком понатыканы почти по всему колледжу и даже здесь, на спортивном поле, по периметру стоят ещё три электронных всевидящих ока. Но одно из них – как раз то, которое должно было бы транслировать на пульт охраны меня «коченеющую», – уже неделю как не работает.
– Как удачно, – пробормотала я, почему-то радуясь, что попала в единственную слепую зону. Возможно даже во всём колледже. Но не успела я получить полную порцию удовольствия от своего открытия, как кто-то на небесах решил всё-таки набулькать дёгтя в мою вазочку с мёдом и в последующие десять секунд превратил меня в несчастную полевую мышь, промокшую до последней шерстинки под внезапно хлынувшим с небес ливнем. Негромко возмутившись такой наглости, вжав голову в плечи и пытаясь прикрыть её своей сумкой, я быстро, насколько позволял нескончаемый дождевой поток, побежала обратно в комментаторскую прятаться от разбушевавшейся стихии.
На самом деле назвать это помещение комментаторской кабиной не поворачивался язык. Скорее уж будкой. Крошечная, два на два метра – судя по всему, уж на что хватило денег, но всё же! – она вмещала в себя только стол с электроникой и одно кресло, в котором я уже сидела сегодня. И теперь только подивилась: как же здесь умудрился вместе со мной поместиться ещё один человек. Как бы то ни было, сняв с плеч мокрую ветровку и повесив её на спинку, я снова устроилась на единственном сидячем месте и уставилась в окно обозрения.
Дождь лил, как из ведра, превращая картину за стеклом в нечто размыто-серое со светло-зелёным отливом внизу, там, где должно было бы находиться собственно футбольное поле. В какой-то момент я поняла, что не прочь бы перекусить, но после обследования своей сумки только