Домовая любовь. Евгения Некрасова
не асфальтовая парковка с пластиковой разноцветной игровой площадкой и грязно-белой трансформаторной будкой посредине, а зелёный парк с деревянными скамейками и качелями. Парковка вынесена за двор, сам он огорожен не тюремным забором, а плотной живой изгородью. В каждом подъезде находились по три лифта и настоящее лобби с диванами. Квартирай Зины возвышался на евангельском двенадцатом. Он был евродвушкой: кухня совмещалась с гостиной, смотрела во двор, а спальня глядела на лес и пруд. В коридоре и спальне пряталось по гардеробной. Метро недавно вырыли в 15 минутах ходьбы. Магазины, кафе, поликлиника неподалёку. Тут всё было для жизни.
Зина купила квартирай ещё голым, и теперь там шёл ремонт. Дизайнерский план она составила сама вместе со знакомой архитекторкой. Когда Зина спрашивала мать, почему ей не нравится квартирай, та говорила разное: лишь бы тебе нравилось; ну не похоже на наше российское жильё; ну всё равно же не твоё – ипотечное. А однажды сказала, что лучше бы Зина нашла себе московского мальчика с квартирой в центре, как это ещё 10 лет назад сделала учившаяся с ней в параллели такая-то. В их моногороде в каждом поколении была девочка, которая находила себе московского мужа с квартирой в центре. Метро, площадь жилища, количество комнат обсуждались среди населения моногорода. Зина отвечала матери, что она теперь сама этот московский мальчик с квартирой в центре, только не мальчик и не в центре. Они обе понимали, что квартирай – окончательный шаг к по-зининому свободной, по-материному – ненормальной жизни. На то он и квартирай.
Зина выбрала средиземноморский стиль – светлые стены, обои и плитка с яркими разноцветными элементами. Купив квартирай и собравшись сделать ремонт, Зина впервые оказалась втянутой в системный национализм вперемешку с крепостничеством. Ей предложили на выбор украинскую или таджикскую бригаду. Украинская была сама надёжная, как ей пообещали, но самая дорогая. Таджикская была дешёвая, но ненадёжная, объяснили ей. Она спросила, как навыки укладывания плитки зависят от национальности. На неё посмотрели смурно и предложили определиться, а то все бригады были нарасхват: многие помещики-квартировладельцы делали ремонт сейчас. Зина мучилась от этой необходимости выбора национальности рабочих. И маялась бы долго, но таджикскую бригаду забронировали на другой объект, и бригадир привёл украинскую. Пока в квартирае шёл ремонт, Зина продолжала снимать квартиру на девятьсот-пятого-года.
Зинино дружеское окружение в Москве давно превратилось в привычную, уютную, тщательно подобранную семью. Новых людей там не появлялось, любовные отношения или секс ощущались бы инцестом, поэтому ещё год назад Зина перенесла то, что называлось личной жизнью, в тиндер. Она сразу ужаснулась тамошнему параду сексизма и объективации. Ей было стыдно поначалу свайпить влево: она понимала, что за любым селфи с голым торсом или вытянутыми уткой губами засоренная психика и множество комплексов. Свайпить влево означало выкинуть живую душу