К югу от платана. Хэзер Уэббер
был чистейшей формальностью. Ведь с самого начала растила Перси именно я.
По законам Алабамы человек считается взрослым с девятнадцати, а это значило, что мне оставалось нести ответственность за Перси еще шесть месяцев. Однако я постоянно твердила ей, что если она захочет и дальше жить со мной, мой дом навсегда останется ее домом. Мы ведь были друг у друга одни на всем свете.
По крайней мере, пока.
Больше всего в жизни мне хотелось обзавестись собственной семьей, но для одинокой женщины с нестабильным доходом это была непростая задача. Целых три года я обращалась в государственные организации в попытках усыновить ребенка. Но в конце концов поняла, что частное агентство по усыновлению скорее поможет мне стать мамой. С тех пор я старалась накопить на вступительный взнос и экономила, ограничивая себя во всем. И вот наконец нужная сумма была собрана, а я все медлила, все тянула кота за хвост, не решаясь назначить личную консультацию.
– Мхмм, – хмыкнула Марло, поджав накрашенные темно-красной помадой губы.
Она слишком хорошо меня знала – а все потому, что я выросла практически у нее на руках. Им с Мо сейчас было крепко за семьдесят, и мы с Перси относились к ним как к бабушке с дедушкой, которых у нас никогда не было. Минуло уже восемнадцать лет с тех пор, как Твайла впервые отправила нас с Перси в детский книжный магазин Аллеманов, носивший название «Кроличья нора». И Марло с Мо, можно сказать, приняли нас в свою бездетную семью. Мне тогда было одиннадцать, а Перси только год.
Нам очень нужна была помощь.
И Аллеманы просто взяли и спасли нас.
С «Кроличьей норой» были связаны мои самые счастливые воспоминания. Окруженная яркими детскими книжками и добротой Марло и Мо, там я могла спрятаться от реальности, обрести свой безопасный рай. В магазине всегда царили тепло, любовь и счастье.
– Ладно-ладно, хорошо. – Я сморщила нос. – Я боюсь туда обращаться. Что, если никто из биологических родителей меня не выберет? Что, если они захотят женщину, у которой уйма друзей?..
Социальные работники из организаций, в которые я обращалась, настоятельно советовали мне, раз уж так вышло, что я не замужем, чаще выходить в люди, стать «одной из ниточек в плотной ткани общества». Однако от всех этих разговоров про «вместе мы – сила» мне делалось дурно. Стоило вспомнить школьные годы, когда никто не желал играть со мной на переменках и сидеть рядом за обедом, у меня тяжелело в груди. Я не ходила на школьные дискотеки, не ночевала у подружек, не веселилась в дружной компании. Даже сейчас, кроме Марло, Мо и Перси, близких людей у меня не было. Будь у меня такая возможность, я бы давным-давно отсюда уехала. Поселиться в новом месте. Начать с чистого листа. Построить счастливое будущее. А прошлое похоронить здесь, в Баттонвуде. Зарыть глубоко-глубоко.
Но выбора не было. По крайней мере, пока. Тот самый ветер, что направлял меня к пропавшим вещам, одновременно удерживал меня здесь, запирал в Баттонвуде, словно маленькую птичку в большой красивой клетке. Я должна была найти то самое безымянное нечто – а пока мне дозволялось