Сила Мира в точке невозврата. Ирина Данилова
нашла? – спросила Алёнка, заваривая кофе. – Я так и не поняла.
– Как где? Ты ж сама сказала: «Спроси у своего батюшки, может, он тебе и психолога посоветует…»
– Верёвочка, ты что?! – рассмеялась подруга. – Я вообще-то пошутила. Я имела в виду… Точнее, ничего я не имела в виду. Может, он тебе послал даму, которая «отчитывает» от алкоголя и наркотиков? В церкви таких наверняка тоже отмаливают.
«Верёвочка…» – Вера уже давно привыкла, что её так называют. И подруга, и сёстры, которых она как раз и собиралась встречать. Посмотрела на часы – без четверти полдень. «Лёшка сказал, что последний майор у него сегодня с восьми до десяти вечера, до самолёта осталась пара часов. Не хочется Алёнке мешать, пусть ещё поговорит, а я вроде как слушаю её… На балконе. С сигареткой. Тут и подумать можно ещё немножко, и на Москву посмотреть. Почему всё время так: живёшь в столице – скучаешь по подмосковному воздуху, по тишине, а уедешь за город – тоскуешь по мегаполису, по его ритму?»
Осень была ещё красивой, ветер не успел смести с веток жёлто-красные листья. Хорошо, что он не так старается, как дворники. По Москве-реке плывёт прогулочный кораблик. Может, последний в этом году. Хотя, бывает, что они и зимой ходят. У природы теперь и в январе снег да лёд выпрашивать надо. Всё меняется. В природе, в городе, в жизни. Вот гостиница «Украина» – когда-то одна из семи «сталинских» высоток, одно из чудес Москвы для той эпохи, для тех людей, которым, как бабушка рассказывала, и из окна девятиэтажки-то смотреть бывало страшно – высоко! Разве теперь удивит «Украина» кого-то своей высотой, если отсюда же, с набережной Тараса Шевченко, очень хорошо видны и небоскрёбы «Москва-Сити»? Сегодня гуляющие здесь люди фотографируются уже на их фоне, им даже «Белый дом» неинтересен. А когда-нибудь и эти башни перестанут удивлять. Просто сегодня это ещё непривычно, необычно даже для Москвы, не говоря уже о других наших городах.
Она подумала, что всё это, конечно, красиво, но если всю Москву застроить такими башнями, то это будет слишком. Ей больше нравились те уголки Москвы, где можно было пройтись по аллее, где деревья растут не в «кадках», спуститься по ступенькам к реке, к воде, которую подают не скрытыми в недрах технических этажей насосами, посидеть одной на лавочке, вспомнить о чём-то хорошем, подумать о чём-то приятном. Или поговорить с человеком, который избавит от мыслей, от чувств, от слов, от поступков, о которых хотелось бы забыть. Хотелось бы, но… Но не уплывают эти мысли от тебя, как тот кораблик. Не скрываются в тумане облаков, как верхние этажи «Москва-Сити» в дождливую погоду. А время, которое, конечно же, в конце концов, покажет, что не так уж, как когда-то казалось, и велики были те твои проблемы. Но ведь это время уносит и твои годы. Уносит, как унесёт вскоре ветер эти красно-жёлтые листья…
Как ни пыталась Вера отвлечься, подумать о чём-то постороннем, но из головы не выходила эта женщина-психолог. Как можно тремя вопросами так всё в её голове перевернуть?! Как можно было сделать так, чтобы боль – жуткая боль, которая, казалось, паутиной вросла в каждую её клетку, в мозги,