Мир в ладони. Антология
никогда не доил корову! И даже не собирался!
– Теперь посмотрим! – Но равноправие наступило ненадолго, хоть Валька и бежит, как ей кажется, достаточно быстро. Надо было спать хорошо – силы копить.
Перемотав половинки черенка сломанной о себя лопаты синей изолентой, Валентина идет к обеду на стол собирать. Включила планшет хромающим теперь на правую ногу мимоходом: ха, а тут, вообще-то, о всеобщем равенстве пишут. А не только про Витальку! Третьего дня соседку Гальку записали директором библиотеки, а могли бы Валентину, которая в школе читала сто пять знаков, а та – всего двадцать четыре. Про Колобка в шестом классе. Библиотека хоть и не работает давно, и дверь заколочена крест-накрест, а полставочки-то – вот они, Гальке перепали. Три с половиной тысячи целковых! Потому что муж ее – деревенский староста, а здесь – просто Виталик.
Хлорки спросила у Ефимовны. Но и у той не оказалось. Что ж тут, в банку негашеной извести насыпала, воды в стакан, и присела у окна ждать: когда Галька пойдет к своей калитке – в район собиралась вроде. Калитки здесь днем никто не закрывает – заходи кто хочешь.
– Галина Ивановна, погоди-кось! – Валька быстрой хромой уткой вбежала во двор соседки, на ходу смешивая оружие возмездия. Пенная шапка во мгновенье поднялась и выплеснулась на цветастое новое платье библиотекарши. Прямо на короткий подол.
– А нечего тут перед моим мужиком своими голыми ляжками отсвечивать! Как все надо! – так я ей и говорю, Виталик. – Как все! Валькин муж, хоть и быстро слез с крыши на визг, но, не успев предотвратить все разрушения, отмачивал теперь бывшее прекрасное лицо жены бодягой, завернутой в тряпицу. Кашка такая земляного цвета, помогает очень. Галька все еще причитала за своим забором. Крепкая все же баба эта Галька, не зря муж ее староста. Тот поначалу успел выбежать из дома, чтобы не пришлось искать нового библиотекаря «на стороне», но Виталик, подскочив вовремя и возведя равенство между мужчинами и женщинами, закатил его под крыльцо двумя правыми и одним коротким снизу.
Растемнился вечер. Валька подоила Лейлу одной рукой и одним глазом – нормально, чуть подольше просто получилось. Опыт. «Лейла? Почему он именно это имя корове придумал, муженек-то мой?». Ставя подойник, задела задом планшет. Гаджет – это слово такое теперь модное – вскинулся экраном, проснулся.
– Так, а что у нас там по делу Скрипалей? – Валентина решила потом молоко отцедить.
Вяжите веники сами
Барбара Семеновна свершила последние три проворота вкруг себя иссушенным сутулым телом. Самые важные провороты – сделано!
Вообще-то, женщин здесь так никогда не называют. Было, говорят, в лютые времена такое племя – барбары. Худые люди. Барбара родилась в тот июнь, когда на огородах в здешних местах впервые появился колорадский жук. Угрюмо дали младенцу имя всей деревней.
Старуха, оставаясь в себе, молча подозвала рукой монохромного кобелька – Шарика, – указав. Тот за 12 лет жизни знает свое дело. Азартно задрал ногу одну, затем другую на могучую кучку свежих березовых