Биосферный коммунизм. Постсоветская империя Чингисхана 2.0. Нурлан Ауезханович Амрекулов
сноса старого толпо-элитарного мира Домината.
Необразованный Ч. был так успешен потому, что учился у природы, намного более мудрой, чем человек. Он умел обобщать и затем – прагматически синтезировать законы развития мира охотников, кочевников и оседлых людей. Он сумел объединить эти миры потому, что поднялся к их единой генетической основе – древней универсальной культуре охотника-номада, непосредственно жившего по законам биосферно-космического целого. В рамках этого исходного целого люди не знали толпо-элитаризма, неравенства и сословности. Здесь все люди жили естественно, подобно растениям и животным – в служении друг другу, в круге взаимозависимости и любви, прямо подчиняясь законам отца своего Тэнгри.
Ниже мы увидим попытку такого синтеза в Московском царстве, но на более низком таксономическом уровне – на основе христианской религии и оседло-земледельческого интернационального государства, т.е. институтов толпо-элитаризма. Это отчужденная религиозно-государственная надстройка не охватывала основную крестьянскую автохтонную массу, что и предопределило хрупкость Московского царства, возможность его деформации гольштинцами, подгонки под матрицу европейской культуры. Такая ситуация просто невозможна была в государстве Ч, где все скотоводы и составляли государство, народ-войско и правили собой сами. Они были экономически и политически полноценными равноправными эгалитарными субъектами.
Равным образом в этом же – причина неудачи евразийского движения, ибо оно не смогло понять мощный потенциал тэнгризма как общечеловеческого идеала вечной биосферно-космической семьи Тэнгри и Умай, основанной на служении и любви. Вот почему Ч до сих высится как малопонятыйтэнгрианский пророк всей эры Водолея. Ведь понять его замысел во всем биосферно-космическом объеме можно лишь вырвавшись за горизонт привычного линейно-технократического мышления, поднявшись в вечный тэнгрианский космос, доступный в его живой целостности лишь изнутри, в рамках динамической культуры кочевников. Здесь нет ни элиты, ни толпы, ни этносов, ни религий. Здесь – вечное царство истины или истинное царство, где налицо всего две великие трансцедентные для земного человека противоположности – Янь – Инь, вечный Дух Неба и мать-Земля, плюс их человеческое дитя, несущее на плечах животного и растительного миров эстафету любви и служения своим космическим родителям.
Ч концу жизни интересовался тайной жизни, смерти и бессмертия. Он даже пригласил к себе и долго общался с даоским монахом. Ему была близка выросшая из тенгрианства философия китайских даосов. Даосы – истинные либералы-мудрецы, учили, что поскольку «Человек следует законам земли. Земля следует законам неба. Небо следует законам дао, а дао следует самому себе.», то на Дао и нужно ориентироваться мудрецу. И потому, истинный правитель «не должен нарушать равновесия вещей, он должен полагаться на присущие всему внутренние силы и позволять им проявлять себя, его величие должно состоять в том, чтобы не