Тайна Зеленой аллеи. Искра души. Михаил Волков
палочную статистику административных правонарушений на бездомных. Дурные мысли были не материальной составляющей, а реальным показателем циничного, отчаянного, эгоистичного, жестокого времени.
– Я вам благодарна, вот моя остановка, – произнесла Марина, указывая рукой на приближающийся Т-образный перекресток, и потянулась к ручке двери, но автомобиль не остановился, а двигатель заработал громче. Дворники противно заскрипели по мокрому лобовому стеклу.
– Задумался я, – смиренно ответил водитель и крепко схватил пассажирку за тонкое бедро, сминая с колен промокшее платье. Попутчица вцепилась в его ладонь, на что мужчина ехидно улыбнулся от удовольствия, а потом разжал грубые пальцы. – Не бойся, не обижу. На следующем перекрестке развернемся.
Фонари мелькали вспышками света перед испуганными глазами женщины: печка сушила воздух, губы немели, сохло во рту, стало тяжело дышать, сердце забилось чаще. Марина прижала рюкзак с вещами к оледеневшей от страха груди и сразу одернула задранное платье ниже колен.
– Немедленно остановитесь! – приказала она и потянула за дверную ручку, но та бесполезно повисла бутафорией без отклика внутреннего замка. – Сейчас же остановите, пожалуйста! – закричала девушка дрожащим голосом. Тяжелый автомобиль с визгом лысой резины зашел в крутой поворот, минуя дорожный знак, обозначающий тупик, и непристегнутую пассажирку прижало к кевларовой обшивке двери, пропитанной сигаретным дымом. Свет тусклых фар уперся в разбитую стену из бурого кирпича и лениво погас под стук холодного дождя, бьющего по крыше желтого ретромобиля. На таких авто в наше время практически не ездили, но встречались антикварные умельцы да всякие там любители, что освежали лакокрасочное покрытие, перебирали ходовые части, реставрировали обшивку кресел по вкусу и выезжали на дефиле для фотосессий. В закупоренном салоне авто раздался дикий крик хрупкой женщины измотанной от неравного сопротивления. После ошеломительной пощечины она потеряла сознание и очнулась на спине с раздвинутыми бедрами, от острой, огненной боли надорванной сфинктерной мышцы. Яростный рвотный крик под белый радиошум из приемника прервал сопение убийцы. Ладони насильника сдавили шейные позвонки, и жертва предсмертно захрипела, вонзаясь ногтями в мышцы волосатого предплечья.
– Заткнись сука! – помятое платье запрокинулось на поясницу, а кружевное нижнее белье, сорванное с ног, затрещало по деликатным швам белыми нитками. В радиоприемнике за монотонными помехами запел голос известного танцевального классика. Слезы кончились, а насильник кончил в нее горячим сгустком белого яда. Двухминутная эпопея с прогулкой по вечности завершилась моральным уничтожением. Девушка жадно вдохнула спертый, тяжелый, сухой, потный воздух и в горле повис непроглатываемый острый ком. Салон осветили ксеноновые фары проезжающего на серпантине автомобиля, от чего убийца раздраженно