Чертова любовь, или В топку классиков. Татьяна Никоненко
браслетах с фестивалей, все трое в широких джинсовых шортах до колен и в свободных футболках зеленого, белого и желтого цвета. Мой брат поднимает руку и машет им. Это и есть французы – без шпаги и арамисовских усиков?
– Привет, привет! Сколько лет, сколько зим! – начинает тот, что волосы в сторону смахивал. Я теряюсь: если бы не слышен был его легкий акцент, я уже решила бы, что и нет никаких французов. Но французы передо мной, все невысокие, слепящие своей французской невыразительностью одежды и стиля.
– Привет, Ноэль. Я так рад, – бросает мой брат, пожимая руку и одновременно приобнимая парня, у которого больше всего браслетов на руке. Я смотрю на них, они все разноцветные, на одном написано «Будапешт», на втором – рок-фестиваль, но продолжения я не вижу, какой фестиваль скрывается с другой стороны кисти. – Привет, Симон!
– А это Лиза, – представляет все так же лучезарно и уверенно рыжий.
– А это Ксюша, моя сестра, – завершает мой брат.
– Привет! Приятно познакомиться, – улыбаюсь я и пожимаю всем руки, мне нравится этот жест, раньше руки мальчикам я не пожимала, да и девочкам тоже. Брат улыбается, французы тоже. Но стоять так неловко, и я выпаливаю: – Куда пойдем? Какие у вас планы? – Я тараторю, не давая никому ответить. – У меня столько к вам вопросов! – Они говорят по-русски, а значит, я могу немножко расслабиться.
– Можно в кафе с пышками, помнишь, Ксюша, мы там сидели вчера? – Брат чувствует себя принимающей стороной, ведь мы же русские, значит, дома.
– Точно, там очень вкусные ватрушки! Вы знаете, что такое ватрушки? Вы их уже пробовали? – Я снова берусь за дело, нужно обязательно выяснить, что французы думают про наши ватрушки.
– Ватрушки – это как пирожки? – Улыбается мне Ноэль, остальные тоже улыбаются.
– Ну нет же, ватрушки – это совсем другое, хотя немного как пирожки, но там дырка в середине, и они с творогом! – Господи, замолчу ли я наконец-то, ну хоть в ватрушках-то я знаю толк.
– Что такое творог? – спрашивает меня Лиза. Я тщетно пытаюсь объяснить, по-английски я такого слова не знаю.
– Это почти как fromage blanc, cottage cheese, – произносит непонятное что-то Ноэль. Точно, какой-то там коттадж чиз, я же когда-то переводила.
Тем временем мы заходим в маленькую пекарню-кафе, здесь светло и уютно, а главное – недорого. Я уже собираюсь показывать хваленые ватрушки, как вижу недоумение ребят, они озираются по сторонам и перебрасываются между собой несколькими короткими словами.
– Тут нет пива? – спрашивает Ноэль моего брата. Брат смущается, мы вообще-то не знали, что идем пить пиво, с братом, мы даже и не подумали, куда вести наших гостей. Не для того, как говорится, платье мое голубое развевается, но и не для ватрушек, безусловно.
Не дождавшись ответа, Ноэль сомневающимся тоном произносит:
– Я знаю один бар. – Я внимательно смотрю на него. Даже бы и не подумала, что он лидер. Такое простое лицо, немного угловатое, длинные волосы