Штурм бездны: Океан. Цикл «Охотник». Дмитрий Янковский
так плохо, что хуже некуда. Им до меня двести метров, которые они преодолеют секунд за двадцать даже с учетом пересеченной местности, а мне до батиплана метров триста, и преодолею я их не быстрее, чем за минуту. То есть, пытаться спастись бегством уже не имело смысла. Куда лучше было потратить отпущенные мне два десятка секунд на оборону. Впрочем, и в ней смысла не было, рано или поздно на берег выберутся еще твари, и тогда мне точно конец.
Очень трудно выбирать наименее бессмысленное из двух совершенно бессмысленных действий. Но именно это мне пришлось делать. В такие мгновения, как издевка судьбы, вспоминаются дурацкие философские заявления, типа, что любой недостаток на самом деле – скрытое достоинство. Может, оно и так, но что-то в моей ситуации достоинства скрыты были так глубоко, что ни одно даже отсвета не отбросило.
Вдруг меня осенило. Все же странная штука – подсознание. В бодрствующем состоянии оно то ли дремлет, то ли незаметно в тени осознанной части личности, но во сне или в критической ситуации оно проявляется, и проявления эти, реально, могут жизнь спасти. С какой-то поразительной степенью очевидности я осознал, что дурацкое, на первый взгляд, философское изречение натолкнуло меня на более чем продуктивный тактический ход.
Дело в том, что как только я помчался обратно к батиплану, заподозрив присутствие земноводных тварей, меня напрягал лишний груз. Даже возникла мысль бросить восьмикилограммовое ружье, оно здорово мне мешало, но, к счастью, стыд за страх, закравшийся в мою душу, остановил от столь недальновидного поступка. Если бы я бросил ружье, патрульники, уцелевшие после ультразвуковых выстрелов, уже давно бы выбрались на берег, и даже успели бы меня растерзать. Но теперь я подумал о другом грузе, а боевом каркасе за спиной, набитом ручными глубинными бомбочками. Я вспомнил, как эффективно мы пробили себе ими путь при нападении ползучих змеевиков, и сообразил, что изречение вообще не дурацкое, оно полностью соответствует реалиям моей ситуации, так как недостаток, которым казался мне лишний груз, оказался огромным достоинством в виде серьезного оружия против тварей.
По сути, глубинные бомбочки, размером со средних размеров яблоко, давали взрыв достаточной силы, чтобы и на воздухе оторвать патрульнику несколько конечностей, после чего от его прыти следа не останется. Взрыв такой бомбочки даже сильнее, чем взрыв ракеты из легкого ружья. Недостаток у них был только один, их особо далеко не кинешь, ну, хорошо если метров на двадцать. Но мне и не надо было их швырять далеко, поскольку я не собирался идти в атаку, мне надо было лишь отступать, успеть добраться до батиплана раньше, чем меня разорвут на части патрульники. Мне достаточно было создать позади себя барьер из бомбочек, ничего больше, а у меня их для этого было предостаточно.
Пальнув в последний раз из ружья, я его все же бросил, но не из страха, а совсем по другим соображениям. Мне нужны были