Большое и малое безмолвие – 2. Вечный бег. Хайдар Байзаков
Наш город дал миру повстанцев, революционеров. Видел же кому воздвигнут памятник на центральной площади. А известных музыкантов, поэтов, писателей у нас мало.
В унынии здесь человек пребывает, а это – самый главный грех.
Тут старик долил в стакан из бутылочки остатки водки и замолчал, погрузившись в свои мысли.
За все время монолога старика молодой мужчина видел на его темном от загара лице с суровыми, вырубленными морщинами, только усталость, горечь и сожаление прожившего свой век человека и теперь подводящего итоги.
– Этот город злой? – шпион продолжил свою незаметную работу по добыче информации.
– Нет, этот город бесчувственный.
Есть города, наполненные пусть холодной, деловой энергией, но энергией. А есть города с теплой, уютной энергией, это, в основном, южные или приморские города. Я бывал везде, чувствовал, знаю.
А этот город к людям безразличен и жесток одновременно. Он не наполняет, а только отбирает.
Я хороший сын века. Но я плохой отец семейства, – неожиданно сменил тему старик, – был строителем социализма, а потом пионером постсоветского капитализма, слушался старших товарищей, получал награды за это, премии. Но из-за того, что стал психом в этом городе, я теперь изгой в доме. Уклад в нашей семейной жизни был таков, что семья, родные, жена, дети боялись моего крика. Терпели. А теперь они в силу вошли. Сейчас я их боюсь. Боюсь, что они тоже кричат. Боюсь, что не сдержанные, как я. Обзывают, матерят меня. В сердцах иногда кричат, что сдадут меня в дом престарелых.
Вот у тебя скрываюсь, спасибо тебе за это. Когда они успокоятся, тогда и возвращаюсь. Да и не страшно становится после водки.
Сильному мужчине, стоящего на пороге расцвета, интересно было наблюдать скатывающего в пропасть алкогольного безумия, боязливого и полного сожалений, пожилого человека.
Сам себе он не загадывал, что доживет до старости в связи с выбранной опасной профессией и поэтому раздражался от осязаемой слабости, немощи и разочарования, исходящей от рассказчика в летах.
Но учили его, что к любому источнику информации нужно относиться только с симпатией, что нужно искренне полюбить своего информатора и тогда на ментальном уровне это станет настоящим союзом, в котором будет присутствовать и доверие, и желание не только давать информацию, но и идти на риск.
Поэтому ободряюще похлопал по плечу он, ощущая выпирающие кости, взял за худую желтую руку и с оптимизмом произнес:
– Все будет хорошо, отец! Не было еще в истории вашего народа такого, чтобы дети родителей в дома престарелых сдавали. Вы же, наоборот, чужим народам у себя приют давали в тяжелые времена.
За откровенность спасибо, но мне кажется, что вы преувеличиваете. Никакие вы не злые психи. Вон какие добрые, открытые.
И никуда отсюда не уеду. Здесь все мне нравится. И люди хорошие, и край гостеприимный. Я здесь себе еще жену найду, – подмигнул в конце