Отражение в зеркале. Роман. Светлана Петровна Колесникова-Лескова
какая разница, твоей «другой стороны» уже нет, и страны той большой тоже нет, – гнул свое приятель, – соглашайся. Есть у меня подходы к журналистам. Сделают нам удостоверения, типа мы корреспонденты каких-нибудь газет. Хорошенькая будет ширма, и безопасней так в придачу. Ну, пару-тройку репортажей надо будет склепать для понту, но ты же мастак, язык подвешен. Это я не смогу, а ты запросто напишешь. Может, и не таких деньжат заработаем как «мерки»*, но все же заработаем непыльно – вроде бы и с автоматом побегаем, и стрелять мало придется.
Как мог он, опытный, прошедший уже не одну войну, повестись на подобную глупость, Петр теперь и сам не понимал. Возможно только растерянность перед свершившимися в стране переменами, непонимание ситуации и своего места во всей этой чехарде и ощущение полной своей ненужности, подвигли его на этот, как он впоследствии ясно осознал, позорный шаг. В оправдание себе, он выдвигал довод, что сможет увидеть войну с другой стороны, а после правдиво описать увиденное.
Переправились они без проблем. На месте их, и таких же как они добровольцев, маленькими группами включили в чеченские отряды. «Непыльно», как в общем-то Петр и предвидел, не получилось – как известно, в кипящем котле не найти прохладного места.
Воевали добровольцы в основном трофейным оружием и первое время в той же гражданской одежде, в которой прибыли. «Афганку»** для себя Петру пришлось снять с убитого. И отпустить бороду, чтобы не выделяться среди кавказцев.
Петр старался по возможности не ввязываться в перестрелки, а больше наблюдать, что ему поначалу вполне удавалось. Командир отряда похвалил его репортажи, поверил в то, что он не «косит», как случалось, под корреспондента, а пишет мастерски, стало быть – настоящий. «Старшому» очень льстило, что в репортажах Петра и он, и его отряд, выглядели героями, смелыми и мужественными борцами за свободу. Прессу в лице Петра было приказано беречь.
А Петр, крепко презирая себя за то, что ввязался в столь позорное дело, писал и другое. Писал в тайный блокнот, для себя. Писал правду, за которую не сносить бы ему головы, будь обнаружены эти записи.
Большинство его соотечественников были добровольцами, воевать им пришлось бесплатно. Так что надежды его приятеля «непыльно заработать деньжат» потерпели крах, и пострелять ему пришлось, так как журналистского таланта он не проявил и был признан «сачком». Чеченцы не любили попусту разбрасываться деньгами. Зачем платить добровольцам –сами пришли. Довольно и того, что их согласились обеспечивать вещевым и пищевым довольствием. Местные ведь вообще воюют бесплатно, «за идею».
Иное дело наемники, профи, которые не видели смысла в мирной жизни и бились зло, до последнего патрона. Они знали, что в сущности никому не нужны, ни местным, ни соотечественникам. Их даже в плен старались не брать.
Случалось, выдавая себя за офицеров, они надевали соответствующую форму, приходили к молодым необстрелянным русским срочникам, убеждали их отдать оружие и сдаться в плен, а после безжалостно убивали. Или надев гражданскую