Краски любви. Андрей Анисимов
едва не опоздал к поезду. Злата выпрыгнула из вагона одной из первых. Сумок и чемоданов при путешественнице не оказалось. Девушка имела небольшой рюкзак, подвешенный на лямках за спину. Оделась польская племянница тоже не совсем обычно. Длинная вязаная кофта заменяла ей платье. На ногах у девицы были натянуты длинные вязаные носки и поражающие воображение огромные бутсы не то солдатского, не то альпинистского назначения. Голову венчала вязаная шапочка с рогами.
– Ты и есть Злата? – спросил Гнусняк, но в том, что перед ним племянница, не сомневался. Злата весело кивнула и со смешным шепелявым акцентом быстро «понесла» впечатления от поездки вперемежку с пожеланиями на будущее. Никакого смущения перед незнакомым дядей у девушки не наблюдалось. Вряд ли она запомнила Самсона, когда ей было полтора года.
Теперь же Злата желала в первый день Третьяковскую галерею, обед в «Макдонолдсе» и вечером посещение цирка. Такого напора Гнусняк не ожидал и поначалу немного растерялся. Но быстро взял себя в руки и сообщил племяннице, что он весьма занятой господин и программу, которую она наметила на один день, с трудом сможет исполнить за неделю. Кроме того, Гнусняк посоветовал девице сперва заняться делом и выяснить все об институте, а уж потом переходить к развлечениям. Но Злата, похоже, или не услышала слова дяди, или не поняла их. Усевшись в микроавтобус, она невинно спросила:
– Сейчас в Третьяковку?
Гнусняк выругался про себя и, взглянув в голубые глаза племянницы, ответил:
– Конечно.
По дороге Злата рассказывала, как ее отец переживает отсутствие любимой дочери. Гнусняк в это поверил с трудом. Он с утра позвонил в Польшу и доложил брату Збигневу о приезде дочери в Москву.
– Да? – переспросил Збигнев таким тоном, как будто ему сообщили за завтраком, что вместо сосисок подадут яичницу.
Потом Збигнев долго и деловито перечислял продукты, которые предпочитает дочь. Покупки на рынке Киевского вокзала Гнусняк делал с учетом данных из Польши советов.
Возле Третьяковки стояла толпа иностранцев. С трудом пристроив транспортное средство во дворе дома напротив, чтобы не платить за стоянку, Самсон направился к кассе узнавать насчет билетов. Злате он предложил подождать в автобусе. Билетов в кассе не оказалось. Их нужно было приобретать на Крымском валу в новом здании Третьяковской галереи. Он уже хотел вернуться с известием к микроавтобусу, как заметил Злату, беседующую с двумя молодыми иностранцами возле входа в галерею. Увидев дядю, племянница весело махнула ему рукой, призывая к себе. Оказалось, что она уже добыла два билета. Причем денег с нее не взяли, поскольку в группе туристов два человека отсутствовали, а их билеты попросту пропадали. Такой поворот событий Гнусняка более чем устраивал. Он подумал, что племянница у его – девица сообразительная, и этот факт немного успокоил. Хоть малая, но экономия…
В галерее Гнусняк не столько любовался живописью, сколько прикидывал цены на картины. В зале художника